Дневники беглянки. Кэтрин Джи
свет ударил мне в глаза, и я машинально закрыла глаза ладонями.
– Я, – начала я вдруг говорить неожиданно для самой себя, – просто чертова продавщица. Денег… нет.
Но ответа на мои слова не последовало. Минута-другая, и я медленно открыла глаза и наконец-то смогла разглядеть стоящих передо мной людей.
Маленькая розововолосая девица с явным беспокойством разглядывала мою разбитую голову. Синеволосый паренек, державший в руках картофельный мешок, сорванный с моей головы, безразлично вздохнул и закатил глаза. Двое ребят в очках с некрашеными волосами довольно неприметной внешности стояли, опустив головы. Все четверо показались мне очень знакомыми.
– Извини, – только и смогла выпалить розововолосая девчушка.
– Замолчи, замолчи, слышишь? Извиняется она! – нервно прикрикнул на нее синеволосый, – Таким, как она, больно не бывает. Ха!
– Что ты хочешь этим сказать?! – теперь уже вскричала я в постепенно нарастающем гневе, – Каким это «таким»?
– Оставь ее, ну ей богу! – вступился один из очкариков.
– Да черт с вами! – махнул на него рукой синеволосый и поспешно вышел, громко хлопнув дверью.
Я осознала, что мы находимся в туалете какого-то общественного места. Белая кафельная плитка на полу и стенах, туалетные кабинки и три унылого вида раковины. На заляпанном зеркале – куча разноцветных стикеров.
– Ну, все, хватит. Уходите оба. Уходите! – закричала на оставшихся парней девчушка.
Они даже не стали спорить с ней и молча вышли, тихонечко прикрыв за собой дверь, а она повернулась ко мне.
– Давай умоем тебя, а потом я обработаю твою рану.
Вот теперь я уже абсолютно точно была просто вне себя от гнева.
– Сначала разбиваете мне голову, а теперь лечить вздумали?! В докторов играете?!
Она жалобно посмотрела на меня своими большими «щенячьими» глазами.
– Но ты ни за что не пошла бы с нами добровольно…
8
29 апреля, 2080
– Тебе придется остаться здесь. Умоляю, не кричи и не пытайся выбить дверь. На окнах решетки. И никто здесь тебе не поможет, поверь.
Это были ее последние слова перед тем, как она вышла из комнаты и заперла дверь на ключ.
Очевидно, что меня похитили. Но зачем? Какой в этом может быть толк? У моей матери денег тоже нет, она работает воспитателем в детском саду. У старичков, хозяев пекарни, явно не может быть таких недоброжелателей или конкурентов. Да и проще было бы в таком случае спереть их кудрявого внучка. У меня самой, естественно, ни денег, ни ценных вещей нет – в этом я никого не обманывала. Только ноутбук да старенький велосипед. Квартиру я снимаю. Ничего не понимаю… ровным счетом ни-че-го. Сердце бешено колотится.
Я подошла к окну и резким движением раскрыла наглухо закрытые до этого шторы. Оказалось, что мы находимся в каком-то маленьком хостеле в одном из пригородных районов города (из окна я кое-как смогла разглядеть вывеску – «Амброзия