Карельская сага. Роман о настоящей жизни. Антон Тарасов
соломенной циновкой, беспорядок, наступивший не от того, что кто-то разбросал немногочисленные вещи, а просто по причине необитаемости дома уже много лет.
– Мама, мы тут и будем жить? Прямо тут?
– Тут, Кирюш, тут, – Лена осматривала комнату в поисках каких-нибудь инструментов и наткнулась на топор, затянутый палью и паутиной, и кочергу, которой двигали тяжелые закопченные печные заслонки. – Здесь просто нужно как следует убраться. Ты устал?
– Нет, – проворчал Кирилл, не желая признавать свою слабость и слышать в ответ, что он еще совсем маленький. – Мне здесь не нравится.
– Не нравится? – впервые за долгое время вспылила Лена, так и не найдя место, где можно было бы присесть и отдохнуть. – А что, там, где всё сгорело, лучше?
– На старую комнату, мам…
– Да нету у нас старой комнаты, Кирюш, пойми ты это, наконец! Вот наш дом, вот он, посмотри! У нас с тобой никого нет, дядя Саша сейчас далеко, у него вахта еще нескоро закончится, и, может, он не приедет к нам в этом году, он мне писал, что у него другие важные дела. Нам не на кого надеяться. И то, как ты себя сейчас ведешь, это очень нехорошо, Кирюш, нехорошо.
Она взяла кочергу и вышла из дома. Посапывая, за ней отправился Кирилл. Лена пошла к окнам, но, едва ступив по дорожке, провалилась в снегу выше колена.
– Ух ты! – воскликнула Лена и дальше ступала уже осторожнее.
Со стороны могло показаться, что она крадется, сжимая в руках кочергу, и готовится совершить какое-нибудь хулиганство. Лена держалась за стену дома, продолжая ступать вперед. Добравшись до окна, Лена дернула за доски: в отличие от тех, которыми была заколочена дверь, эти оказались крепкими.
Лена подсунула кочергу под нижнюю из досок и надавила что было сил. Доска заскрипела. Кирилл в нетерпении прыгал на месте, стараясь согреться и разглядеть, как там дела у мамы. С треском доска вышла из рамы вместе с гвоздями, далее следующая и еще одна. Она радостно крикнула:
– Стекла целы, Кирюша!
Лена двигалась от окна к окну: вскоре, забежав внутрь дома, Кирилл увидел, как комната преобразилась. Она больше не казалась ему мрачной. И он про себя согласился с мамой: ни в какое сравнение с холодной комнатой в деревянном прогнившем доме в Петрозаводске этот дом не шел. Крепкий, несмотря на солидный возраст, большой, а главное, никаких соседей и гуляющих повсюду сквозняков, скрипа половиц и осыпающейся краски с потолка.
– Так больше нравится?
Вздрогнув от неожиданного появления мамы за спиной, Кирилл обернулся и закивал головой.
Они вымыли руки в снегу и устроились на крыльце, поедая бублики и запивая их ряженкой. Снова за забором залаяла собака. Из дома выскочила женщина и, набросив на голову цветастый платок и кутаясь в ватник, мешая ногами подтаивавший снег пополам с дорожной кашей, не пошла – побежала в сторону города.
– Здравствуйте! – крикнула ей Лена, но она даже не обернулась, чтобы ответить. И не ответила, будто не слышала.
– Тетя не слышала, –