Карельская сага. Роман о настоящей жизни. Антон Тарасов
ремонт сделать – это пара пустяков.
– Товарищ, я же вас просил, – умоляюще сказал старший пожарный. – А вы, гражданка, можете пройти в квартиру, посмотреть. Но не осталось ничего, всё выгорело. Там осторожно, не наступите. Саня, что стоишь как пень, проведи гражданку в квартиру, покажи всё.
– Проходите, – не нашел ничего лучшего, как сказать именно это, молодой пожарный и сам, наверное, удивился собственной глупости. – Диван нам пришлось выкинуть в окно, там тлел поролон, потушить его невозможно было. Вот.
Он стоял за спиной всхлипывающей Лены и не знал, что еще можно сказать. Профессиональная черствость не давала возможности поддержать, утешить. Одна эмоция – хоть одна, незначительная, ничего не значащая – и самообладание могло быть потеряно. Причем навсегда. И плакали тогда и лейтенантские погоны, и карьера, и все мечтания пошли бы крахом. Лена обернулась и посмотрела на Кирилла. Он не плакал, а как-то вздыхал, осматривая и не узнавая квартиру с высоты плеч пожарного. Его больше интересовал пожарный шлем и воротник, сшитый из какой-то гладкой лоснящейся ткани. Кроме большой деревянной машинки, набора кубиков и медведя, из которого беспрестанно лезли опилки, других игрушек у Кирилла не было. Впрочем, к игрушкам отчасти он был равнодушен, особенно к тем, что были у него. Дорогой конструктор, которым хвастались некоторые ребята в детском саду, мама лишь обещала ему купить. Да и мало было обещать, нужно было еще и найти. В «Детском мире» и в магазине на Антикайнена такие игрушки привозили довольно редко, да и за ними нужно было отстоять огромную очередь.
– Как мы теперь? – снова спросила сама у себя Лена и снова взглянула на Кирилла. – Мамины книги сгорели, документы сгорели, вещи сгорели. Как мы теперь без документов? Это же нам в милицию нужно?
– Товарищ, мне казалось, вы что-то выносили отсюда еще до нашего приезда, нам женщина из пятнадцатой квартиры сказала, – строго сказал старший пожарный и поставил Кирилла обратно. – Давайте показывайте, а то впору на вас в милицию заявлять.
– На меня? – удивленно помигивая глазами, выпалил Аркадий Ильич. – Нет уж, увольте. Мы чужого не брали, только вынесли, что успели, когда тушить пытались сами. Но вы не подумайте, мы ломали дверь и тушили уже, когда вас вызвали, Люда Санна из пятнадцатой засвидетельствует, с супругом ее дверь ломали, пока Любочка воду в ведро наливала. Сломали дверь, а там уже огонь везде, всё горело, а в комнате такое синее-синее. Говорил же, розетки надо было переделать, когда только въехали. Что за молодежь? Тянули-тянули. Ясное дело, мужика в доме нет, так есть электрик. Непонятно мне, правда, почему пробки не выбило, видать, там ерш стоит вместо пробок.
Аркадий Ильич шаркающей походкой направился к себе в квартиру и открыл дверь нараспашку.
– Вот, смотрите, товарищи, мне скрывать нечего, чужого не брали, только спасли всё, что могли. За это в милицию не заявляют, уж увольте, – он одернул тельняшку и указал пальцем в угол. – Это всё, Люда Санна с супругом и Любочка подтвердят. Вы только спросите их, не надо тут эти грязные слухи