Алое восстание. Пирс Браун
межплеменными войнами. Это была пора суровых испытаний и жертв в попытках раздвинуть естественные природные границы, достичь новых рубежей. Теперь, благодаря чувству долга, дисциплине и послушанию, мы достигли единства, но наша борьба не закончена. Сынам и дочерям всех цветов снова предстоит жертвовать собой во имя великой цели. Наступает звездный час, когда лучшие семена нашей цивилизации отправляются в космос, чтобы взойти на Венере, Меркурии, Марсе, спутниках Нептуна и Юпитера.
Ее голос звучит торжественно, а лицо без возраста полно царственного величия. Один лишь длинный шрам, изогнувшийся полумесяцем на правой скуле, нарушает совершенство. Это жестокая, свирепая красота хищной птицы. На запястьях знак золотых – треугольник в круге с крыльями.
– Вы, смелые первопроходцы Марса, сильнейшие представители человечества, жертвуете собой ради прогресса, прокладываете дорогу в будущее. Ваша кровь, ваши жизни – плата за бессмертие человеческой расы, которая наконец вырвалась за пределы родной планеты. Вы проникаете в глубины, недоступные нам, страдаете для того, чтобы не страдали другие. Я восхищаюсь вами, я люблю вас! Гелий-3, который вы добываете, – это источник жизненной энергии для процесса терраформирования. Уже скоро на Красной планете появится воздух и плодородная почва. Поверхность Марса станет пригодной для обитания, и тогда мы, слабые цвета, присоединимся к вам, отважным пионерам, и вознесем вас на ту высоту, которую вы заслужили своим героическим трудом, под небом, которое создано вами, на земле, пропитанной вашим потом и кровью! Всегда помните: послушание – главная добродетель. Уважение к старшим, готовность к жертвам, подчинение иерархии…
Вхожу в дом. На кухне никого, но из спальни доносится голос жены.
– Стой, где стоишь! – кричит она через дверь. – Не вздумай сюда заглядывать!
– Ладно. – Я останавливаюсь и жду.
Появляется через минуту, смущенная и раскрасневшаяся. Провожу рукой по ее волосам, покрытым пылью и паутиной. Прибежала прямо из ткацкой, где производят биошелк.
– Даже в душ не сходила, – усмехаюсь я.
– Некогда было, пришлось выскочить, взять кое-что.
– И что тебе понадобилось?
– Не забывай, ты не для того женился, чтобы я тебе все рассказывала, – улыбается она. – В ту комнату не ходи.
Делаю выпад к двери. Эо загораживает путь и сдвигает мне головную повязку на глаза. Лбом упирается в грудь. Я со смехом поправляю повязку, беру жену за плечи и заглядываю ей в глаза.
– А то что? – шутливо поднимаю бровь.
Эо лишь молча улыбается, наклонив голову, – и я сдаюсь. Я могу не моргнув нырнуть в адскую горящую пропасть, но знаю, когда нужно остановиться.
– Хороший мальчик, – говорит она, вставая на цыпочки и целуя меня в нос, – послушный. – Морщится, принюхивается и наконец замечает мою обожженную руку.
Она не слишком нянчится со мной, но и не ругает, почти ничего не говорит, разве что «потерпи, любимый» с легкой