Герой Веков. Брендон Сандерсон
новых штырей – целых десять в разных частях тела. Они явно делали его сильнее остальных. Почему же он остался не у дел?
«Да какая разница? Это конец всему. Победить Разрушителя невозможно. Мир обречен».
Маршу стало совестно за такие мысли. Если бы он мог смущенно опустить глаза, так бы и сделал. Было время, когда он возглавлял настоящее восстание скаа. Тысячи глядели на него в ожидании приказов. А потом… Кельсера поймали. Как и Мэйр – женщину, которую и Кельсер, и Марш любили.
Когда Кельсер и Мэйр угодили в Ямы Хатсина, Марш покинул бунтовщиков. Подоплека его поступка была проста. Если Вседержитель смог поймать Кельсера – непревзойденного вора современности, – тогда он поймает в конце концов и Марша. Им двигал не страх, но трезвый расчет. Марш всегда был практичным. Борьба показалась бесполезной. Так зачем же ее продолжать?
Но Кельсер вернулся и сделал то, чего не смогли добиться все бунтовщики за тысячу лет: разрушил империю и поспособствовал смерти самого Вседержителя.
«На его месте должен был быть я, – подумал Марш. – Я посвятил восстанию всю свою жизнь и сдался незадолго до того, как оно увенчалось успехом».
Это представлялось трагедией, и все становилось только хуже, потому что сейчас Марш делал то же самое. Сдавался.
«Будь ты проклят, Кельсер! – подумал он с раздражением. – Ты можешь оставить меня в покое хотя бы после смерти?»
И все же от одной мучительной неоспоримой истины было невозможно укрыться. Мэйр оказалась права: она выбрала Кельсера, а не его, Марша. И потом, когда обоим пришлось как-то справляться с ее смертью, один из них сдался.
Другой же воплотил ее мечту в жизнь.
Марш знал, почему Кельсер решил положить конец Последней империи. Не из-за денег, не из-за славы и даже – хотя многие не сомневались в обратном – не из-за желания отомстить. Кельсер знал, что творилось у Мэйр в душе. Знал, что она грезила временем, когда все вокруг цвело, когда солнце не было красным. Она всегда носила с собой маленький набросок цветка – скопированную копию копии – как напоминание о том, что давным-давно утратила Последняя империя.
«Но, – с горечью думал Марш, – ее мечты не сбылись, Кельсер. Ты проиграл. Ты убил Вседержителя, но это ничего не исправило. Все стало только хуже!»
Пепел по-прежнему сыпался с неба, вокруг Марша кружила ленивая метель. Где-то поблизости заворчал колосс, а другой вскрикнул, умирая от руки собрата.
Кельсер умер. Но он погиб ради ее мечты. Мэйр не ошиблась, выбрав его, но и она тоже теперь мертва. Марш не умер. Пока что.
«Я все еще могу бороться, – сказал он себе. – Только как?»
Если даже не в состоянии лишний раз пошевелить пальцем, не привлекая внимания Разрушителя.
Впрочем, последние несколько недель Марш совсем перестал сопротивляться. Возможно, по этой причине Разрушитель и решил, что может оставить инквизитора так надолго. Это существо – сила, или кем оно там являлось на самом деле, – не обладало безграничными возможностями. Однако Марш подозревал, что оно могло свободно передвигаться по всему миру, наблюдая