Фарисей. Аглаида Лой
коллег, каждый из которых, к тому же, принял обличения на свой счет.
Тяжелое молчание прервал директор.
– У вас на сегодня все? – с холодной иронией поинтересовался он.
Тропотун тоскливо махнул рукой и сел, старательно избегая глядеть на стену, по которой, нагло задрав хвост, маршировал упырь.
– Таким образом, товарищи, каждый из нас должен еще лучше трудиться на своем рабочем месте, – подвел черту Воевода, нарочито игнорируя своего зама. – И хотя разговор сегодня получился откровенный и даже нелицеприятный… – он сделал многозначительную паузу, – это пойдет нам на пользу! Пора снять пресловутые розовые очки и открыто назвать вещи своими именами. Хороший пример нам продемонстрировал сегодня товарищ Тропотун.
Вывернулся-таки!.. Почему-то злобно подумал Станислав Сергеич и осторожно поднял глаза на стену. Темная полировка дерева, которым были обшиты стены кабинета, матово поблескивала – на уровне примерно человеческого роста из стены высовывался длинный голый хвост. Станислав Сергеич прерывисто, со всхлипом вздохнул, одновременно мигнув, – хвост пропал. Полированная древесина буднично отражала мизансцену Малого художественного совета.
– Благодарю вас всех, – сказал Воевода, вставая.
Подчиненные тотчас последовали его примеру и в подавленном молчании двинулись к выходу.
– Станислав Сергеич, будьте любезны, задержитесь! – вдогонку произнес директор. – И вы тоже, Николай Григорьевич!
И они послушно вернулись к столу.
Заложив за спину руки, Воевода прошелся по кабинету. Станислав Сергеич настороженно наблюдал за ним. В его голове возникло некое подобие мыслительного смерча, вращение которого он никак не мог остановить. И одновременно отчетливо виделись такие мелочи, как потемневшая от пота под мышками клетчатая рубашка Воеводы или же его налезавший на брюки живот.
– Давайте-ка выпьем кофе! – предложил, наконец, Степан Васильевич, останавливаясь возле селектора, и попросил Софью Ивановну соорудить три чашечки черного кофе.
Тропотун машинально отметил, что Степан Васильевич не соизволил даже поинтересоваться, хотят ли они кофе, – и правильно! – от директорского кофе не отказываются…
– Познавательный вышел совет… – произнес Воевода не то серьезно, не то с иронией и сел за стол между Станиславом Сергеичем и Николаем Григорьевичем. – Сколько ни живу на свете, не устаю удивляться разнообразию проявлений человеческой натуры… – он в задумчивости пожевал губами.
Это камешек в мой огород! Подумал Тропотун и приготовился к обороне.
Однако директор не стал переходить на личности.
– Правы были древние, – продолжал он свои размышления вслух, – управлять людьми – высшее из искусств!.. А из собственного опыта добавлю: главное – определить человеку место, которого он заслуживает.
– Принцип Питера? – не удержался Тропотун.
– Именно, Станислав Сергеич, – ответствовал тот,