Фарисей. Аглаида Лой
раскачивала капризничавшего внука.
На кой черт меня сюда занесло? Со злостью огляделся Тропотун. Что и кому я хочу доказать?.. Снова спросил он себя. Ноги же сами собой завели его в тупичок. Под деревьями стояла аляповато раскрашенная будка, у входа в которую мирно дремал контролер, обутый, невзирая на июль месяц, в подшитые валенки. Пляшущими яркими буквами надпись над дверью гласила: «комната смеха». Зачем-то Станислав Сергеич купил билет у проснувшегося деда и вошел.
Давненько он не видел кривых зеркал! Первое растянуло его фигуру до безобразия и сделало похожим на беловатый призрак, встающий над ночным кладбищем. Было почему-то не смешно. С чувством выполняемого долга Станислав Сергеич перешел к следующему. Теперь отражение его распухло и округлилось, оттопырились и разъехались по бокам головы уши, отчего лицо его сразу же превратилось в премерзкую рожу. Он скривился и сделал шаг к очередному хитрому стеклу. Переходя от зеркала к зеркалу и превращаясь то в жердь, то в блин, то в синусоиду, Станислав Сергеич, наконец, вернулся ко второму зеркалу и задержался возле него дольше, нежели возле остальных. Вглядываясь в собственный, трансформированный до неузнаваемости облик, он вдруг подумал, что кого-то себе напоминает. Кого-то напо… Ну, конечно – упыря из утреннего сна! С удивлением догадался Тропотун и даже хохотнул негромко, глядя в издевавшееся над его внешностью стекло. Хохотнул – и ошалело замер: отражение не смеялось!.. Более того, в зеркале он видел не собственное искаженное отображение, но именно того самого гнусного упыря из мерзкого утреннего сна, который теперь внимательно следил с той стороны стекла за неподвижным Станиславом Сергеичем.
Тропотун крепко зажмурился, постоял так, мысленно считая до десяти, и снова открыл глаза – наваждение продолжало пялиться на него как ни в чем не бывало. Оно даже обрело еще большую материальность, и теперь Станислав Сергеич отчетливо различал гладкую блестящую шерстку, ехидные антрацитовые глазки и весело ощеренную пасть с выдававшимися клыками. Что же это делается?.. Затосковал Тропотун. А все Федор!.. Он попытался отойти от зеркала, но ноги его не слушались.
Тем временем нагло ухмылявшийся упырь приподнял над головой несуществующий котелок в знак приветствия, а потом ни с того ни с сего вдруг саданул кулачком по стеклу. Зеркало со звоном лопнуло и пошло трещинами, в образовавшуюся дырку изнутри просунулись волосатые когтистые лапки и с силой раздвинули ее, миг – и вот уже упырь на полу. По-собачьи встряхнувшись, он поднялся на задние лапки и снизу вверх выжидательно уставился на Станислава Сергеича.
Тот стоял столбом, наблюдая свершавшееся на его глазах невероятие. Зеркало уже стало зарастать, как живое тело. Стянулось отверстие, в которое проскочил упырь, змеившиеся по стеклу крупные трещины превратились в еле заметные трещинки, а потом в тонкие, как бы нарисованные на стекле паутинки. И наконец девственно гладкое стекло безмятежно засияло отраженным светом люминесцентных ламп.