Табула Раса. Татьяна Мефодьевна Постникова
Сосновским для неумехи-зятя, требовал выхода, и полковник выплеснул своё раздражение по другому поводу.
– Слышь, Наташка, а Валерки до сих пор нет. Совсем от рук отбился. Первый час ночи, а он где-то шляется.
– Ну, ты же знаешь, что он у Барминцевых. А там такая семья – они до утра болтать могут. Конечно, Валерке с ними интересно. Ну и пусть там посидит подольше. Ему же завтра с утра вставать не надо. Поспит подольше.
– Не поспит, – мстительно пророкотал Сосновский, – я вот его завтра на рыбалку до света подниму.
– Тоже дело, – согласилась Наталья, – поклюёт носом на утренней зорьке – в следующий раз меньше будет в гостях засиживаться. А ты, раз на рыбалку собрался, ложись и спи, а то и сам вовремя не проснёшься.
Полковник дисциплинированно лёг в постель, и через несколько минут начал тихо похрапывать.
Сосновская выждала ещё несколько минут, чтобы муж заснул покрепче, потом осторожно встала с постели и стала бесшумно одеваться, поглядывая в окно. На душе у неё было неспокойно. Всё пугало её: и внезапная темнота в посёлке, и отсутствие Валерки, но страшнее всего было тусклое красноватое свечение, пробивающееся сквозь деревья. Уж не пожар ли это, упаси, Господи. Валерка, ведь он такой! В стороне не останется. В самое пекло полезет. Он в свои тринадцать считает себя мужчиной. Куда там! Конечно, у него перед глазами пример отца. Да только старшему Сосновскому сорок шесть, а не тринадцать. Хотя и за него тоже частенько волноваться приходится. Как же с мужиками тяжело! Причём, независимо от возраста.
* * *
Кроме Барминцевых, Раскольниковых и Сосновских произошедшее заметил и ещё один человек – старейший житель посёлка Александр Петрович Панин.
Александру Петровичу было уже без малого восемьдесят. Девять лет назад Александр Петрович приехал сюда после перенесённого им обширного инфаркта, искренне веря, что пребывание на свежем воздухе будет полезным. Именно их этих соображений они с супругой и приобрели дачный участок в Щучьей Пади.
Дело в том, что этот надел земли был давно, ещё в девяностые годы выделен для очень серьёзной организации. Тогда, напуганные безумием, охватившем страну, люди хватались за что-нибудь более или менее стабильное. А что может быть стабильнее земли? Однако, по прошествии некоторого времени, всё постепенно утряслось, и серьёзные люди поняли, что всё не так плохо, чтобы держаться за эту болотину на самой границе Московской области. А уж если и следует обзаводиться землицей, то лучше сделать это в более цивилизованном месте с развитой инфраструктурой. Поэтому они начали освобождаться от сомнительной прелести Щучьей Пади. В результате от старожилов осталось всего три или четыре семьи страстных охотников, которые просто не могли расстаться с местом, где можно было прямо в собственном огороде встретить зайца, лису или лося. Эти старожилы ещё и прикупили себе землицы. Остальные же участки сменили по двое, а то и трое хозяев.
Участок, приобретённый Паниными, успел за это время основательно