Второй шанс. Ведун. Александр Сухов
и подвижки в освоении Слова Божия у меня имеются. «Отче наш» и еще пяток молитв выучил, разбуди ночью, процитирую без ошибок. Однако работа предстоит серьезная, поскольку стоит мне только начать читать «Малое повечеря», «Междочасия» или тропари с кондаками, глазки вольно или невольно начинают смыкаться, а разум так и норовит свалиться в спасительный сон, даже в том случае, если перед этим хорошенько выспался. Ладно, как говаривал мой дед, переиначивая знаменитое выражение товарища Сталина: «Нет такого добра, которое не смогут прикарманить коммуняки».
Едва сел за стол и открыл книгу, тут как тут Егоровна с кринкой топленого молока и тарелкой пышек с пылу с жару.
– Вот милок, подкрепись-ка. Голодное брюхо к ученью глухо. – Мне всегда казалось, что насчет брюха всё наоборот, но в данном случае я вполне солидарен с бабусей, к тому же, не отказывать же доброй женщине в её стремлении сделать мир светлее и добрее, хотя бы по отношению к одному нелепому попаданцу.
Мое брюхо так и осталось глухо к учению даже в наполненном состоянии. Это я понял, прочитав первые строчки:
«Коль возлю́бленна селе́ния Твоя́, Го́споди сил! Жела́ет и скончава́ется душа́ моя́ во дворы́ Госпо́дни, се́рдце мое́ и плоть моя́ возра́довастася о Бо́зе жи́ве…».
М-да! Сизифов труд осилить подобную премудрость, но я непременно возьму и эту вершину. В помощь мне отличная память, доставшаяся от реципиента и верткий ум от жителя двадцать первого века.
На этот раз, несмотря на сонные позывы, восемьдесят третий псалом дался мне довольно легко. Более того, обнаружил у себя прекрасную зрительную память. Не фотографическую, к сожалению. Однако достаточно было пару-тройку раз пройтись глазами по тексту, как написанное на бумаге вполне крепко впечатывалось в мозговую подкорку. Славно, имею серьезное подспорье для человека, которому все эти заумные изречения на мало понятном сленговом диалекте абсолютно по барабану (да простят меня искренне верующие братья и сестры во Христе).
После пары часов сидения за столом направился во двор. Весна неотвратимо приближается. Световой день удлиняется на глазах, посему смеркается не так уж и рано. А, значит, есть время подтянуть физуху.
Два круга по собственноручно очищенной от снега тропе вокруг дома, три отжимания, минутное трепыхание на «перекладине турника», наклоны с доставанием кончиками пальцев носков валенок, защищенных от весенней влаги резиновыми калошами.
Заметил осуждающе зырящего в мою сторону кота Сидора. Друзьями не разлей вода с ним мы пока не стали. Однако лед в наших отношениях тронулся. Во время двухдневного отсутствия Василисы Егоровны, я не пожалел для этого мяса и сметаны. А еще кот оказался весьма охоч до свежей выпечки, прям дурел и терся о ноги хозяйки, когда в доме пахло пирогами, блинами и прочими вкусностями. Подозреваю, что до моего появления подобная благодать случалась не часто – уж больно аскетична старушка в своем питании. Умственных способностей Сидора вполне хватило, чтобы сделать