Сотник. Бывших не бывает. Евгений Красницкий
не бывает воина, а тем более стратига, но где грань между честолюбием и властолюбием? Как отличить, когда тобой жертвуют ради империи, а когда – ради личных амбиций? Для солдата нет ответа на этот вопрос. Присягают один раз, а, присягнув, идут до конца…
Хилиарх Макарий понял это и принял как есть, смирился. Кто сказал, что этот мир справедлив? Есть империя, есть вера, и она освящает присягу, приносимую империи. Именно империи, не базилевсу… А Илларион нашёл способ послать на заклание в храме своего властолюбия и империю, и веру…
А теперь этот демон предлагает ему встать рядом с собой?! Нет!
К счастью, опыт оказался сильнее эмоций.
«Стой, дурак! – грянуло в голове. – Если ты сейчас гордо откажешься, то живым отсюда уже не выйдешь! Тебе и так повезло, что Илларион захвачен своими фантазиями, уверен в тебе и поставил всё на кон, а то ты уже был бы трупом». – Логика вступила в свои права, оттесняя возбуждение. – И хорошо, что ты не согласился сразу, а высказал сомнения. Этот πούστης убеждает тебя, ты ему нужен. Ну что ж, я сам себе нужен, должен же кто-то разобраться, что этот мерзавец затеял на сей раз, а для этого желательно оставаться живым. Теперь аккуратно, как тогда в этом чёртовом скальном городе, где ловушка была на ловушке… Он должен поверить!»
– Ты идешь моим путём, – повторил Илларион, по-своему истолковав молчание отца Меркурия.
– Ты прав, я иду твоим путём, но конца пути пока не видно. – Ответ, видимо, понравился иеромонаху, он удовлетворённо кивнул и продолжил:
– Разумеется, я ещё не убедил тебя. Ты не был бы тем упрямцем Макарием, которого я знал, если бы согласился сразу. Да я и не стал бы тогда тебе ничего предлагать. Ни мне, ни ордену, ни империи бесхребетные тряпки не нужны. Но ты согласишься, обязательно согласишься и выйдешь отсюда навсегда принадлежащим мне и нашему делу.
– А если нет, то и не выйду? – бывший хилиарх играл с огнём, но эта игра давно была ему привычна.
– Может быть, и выйдешь… – усмехнулся Илларион. – Кто тебе поверит? Здесь нет друнгария виглы и его соглядатаев. А местным князьям палатийские дела интересны куда менее собственных. Но я не собираюсь угрожать тебе. Ты не из тех, кого можно запугать или купить. Так что остаётся только убедить. Спрашивай.
– А не мог ли наш отрок узнать об орденах из книг? У отца Михаила должна быть немалая библиотека, а отрок Михаил наверняка выучился читать и понимать прочитанное, да и думать его два таких наставника, вероятно, научили.
– А ты что-нибудь читал о франкских рыцарских орденах? – насмешливо вскинул брови Илларион. И припечатал, отвечая сам себе: – Ни-че-го! Меж тем в твоём распоряжении была библиотека монастыря святого Георгия во Влахернах, которая немного побольше, чем у приходского священника, и ты имел в неё свободный доступ. Ты же сам избрал своим послушанием переписывание книг, разве не так, брат Меркурий? И не ты ли частенько оказывался в монастырской темнице на хлебе и воде, за то что, зачитавшись,