Эхо Миштар. Вершины и пропасти. Софья Ролдугина
произнёс он громко и чётко. И добавил, качнув посохом эстры и положив руку на эфес меча в жесте недвусмысленной угрозы: – Из твоей дружины, добрый государь.
И лорга испугался – на один миг, но этого хватило, чтоб подтвердить догадки.
А затем – разгневался так, как могут лишь неправые, злоумышляющие и те, у кого совесть нечиста.
– Все вон, – приказал он придушенным голосом, чуть привставая на троне.
Пальцы его, вцепившиеся в подлокотник, мелко подёргивались от напряжения.
Зеваки, столпившиеся у стен, ринулись к выходу так быстро, что, кажется, пол задрожал, а гобелены на стенах заколебались, как от сквозняка. Одни причитали, другие бранились, третьи сетовали на судьбу, а дружинники, привычные, видно, к переменчивому нраву своего господина, подгоняли и первых, и вторых, и третьих. Приближаться к Алару они, впрочем, опасались.
«Зря, – подумал он. – Не меня стоит бояться, а её. Вот уж где сила…»
И – обернулся наконец к незнакомке в бирюзовых одеждах.
…она оказалась куда более юной, чем померещилось издали из-за её подавляющей мощи. Лет двадцать, вряд ли больше; узкие плечи, хрупкое сложение – фигура подростка, а не зрелой женщины.
– И впрямь, ясноокая дева, – почти беззвучно шепнул Алар. Звон в ушах нарастал; пальцы, прикасавшиеся к рукояти меча, жгло как огнём, а сердце в груди с трудом ворочалось. – И как на неё такую рука-то поднялась?..
Особенно выделялись на нежном лице глаза – светлые, скорей, голубые, чем серые, и взгляд был обманчиво наивным и уязвимым. На носу и щеках виднелась россыпь бледных веснушек; рыжеватые волосы беспорядочно вились и казались спутанными… а ещё у неё тряслись губы, как бывает у очень смелых и стойких девочек за мгновение до того, как они расплачутся.
«Не плачь, – хотел сказать Алар. – Скажи, кто обидел тебя, и я…»
И даже шагнул к ней, точнее, попытался – а затем едва не согнулся пополам, как от резкого удара в живот, тяжело дыша и ощущая сильный привкус крови во рту. Спутник вырвался из меча, гневно трепеща – и начал расти, расти, расти, заполняя собой всё пространство, заслоняя лоргу, и шпалеры у него за спиной, и сводчатые потолки. Голова закружилась так, что не понять уже было, где верх, где низ…
Но потом всё внезапно закончилось.
Спутник снова был в мече; рядом стоял Сэрим, круглоглазый и нелепый, и встревоженно заглядывал к нему в лицо.
– Ты в порядке, приятель? – спросил он. И не дожидаясь ответа, подхватил его под локоть и потащил прочь. – Ай, без разницы уже! Идём, идём. Свалились на мою голову, дети малые, всему-то вас учить…
Кое-как они сумели покинуть замок, не встретив сопротивления. Возможно, потому что воины лорги слишком опасались Телора; или потому, что дружинники Эсхейд в белых плащах не позволяли никому приблизиться; или, быть может, всякое живое существо ощущало вихри дикой, необузданной морт, которые закручивались вокруг ясноокой девы в бирюзовых одеждах… Так или иначе, вскоре отряд миновал вторые ворота и вошёл