Водоворот. Маргарита Симоньян
термидор, террины с каперсами и зайчатиной и неизменный английский пастуший пирог с легкими и бараньим мозгом, который Вадик наутро съедал целиком один, ворча, что гости снова были неделикатны и плохо воспитаны – даже из вежливости не притронулись к его бараньему мозгу.
Среди закусок всегда стояла в креманках на льду черная икра – ненавязчиво, интеллигентно, глаз не мозолила.
Сегодня к Вадику прилетели один очень нужный ему генерал и один довольно бессмысленный, но все-таки губернатор, а с ними еще их компаньонка – известный телеведущий, и Вадик лично ездил в аэропорт встречать не только всех их, но и живых устриц, и провел полночи, перебирая свой винный погреб, занимавший весь цоколь дворца, – вылез оттуда, не замечая, что его лысина затянута паутиной. Вероника заметила и долго и зло смеялась.
Прямо у входа гостей, как всегда, встречало на деликатной тележке неизменное блюдо английских сэндвичей с огурцом.
– Но для начала, леди и джентльмены, позвольте аперитив, – объявил Вадик и откупорил виски. – Виви, ты все знаешь про этот виски. Расскажи страждущим.
Вадик так делал всегда, и раньше Веронику это не утомляло, она считала это своей справедливой обязанностью, а теперь вдруг почувствовала себя пятилетней девочкой, которую в обмен на новогодний подарок поставили на табуретку читать стишок про Ленина, а она и кто такой Ленин не знает, и на табуретке стоять боится, и обижается, что никто не хочет дарить ей подарок просто так, без стишка.
– Это сингл молт фаундерз прайвэт селла, – отчеканила Вероника. – Прайвэт селла – значит, частный погреб. Виски из Норфолка. Вы же знаете, весь лучший виски – из Норфолка, с восточного побережья Англии.
– Правда, она похожа на Мэри Поппинс? – с гордостью сказал Вадик.
Женщины попросили показать им дворец. Вероника проводила экскурсию автоматически, повторяя заученный текст про царского генерала, влюбленного в свою жену – то ли княжну, то ли княгиню, – с отрепетированными повествовательными интонациями.
Пока заученные слова сами вываливались из Вероники, она пыталась усилием воли хоть на один этот вечер вытравить из своей головы мысли о Вачике.
– Он как вистерия, – думала Вероника, вспоминая главу из книжки «Руководство начинающего садовода», там было написано про самое красивое из всех вьющихся растений, рядом с которым любая другая лиана кажется просто травой.
«Вистерия подавляет все другие растения, отбирает место, так что рядом с ней даже кампсис и жимолость будут безжизненны». Один раз посаженная, вистерия сминает под собой и балкон, и беседку, и выкорчевать ее до конца никогда нельзя – она всегда возвращается.
– Сколько у тебя прислуги тут? – спросила Полина, дочка вдового генерала, строгая тридцатилетняя девушка с очень прямой спиной и самоуверенным подбородком, чем-то похожая на Веронику.
– Да нисколько. Кухарка только и домработница. Мы же вдвоем. Едим мало. Вадик не любит, когда много людей.
– А платишь сколько? –