Триктрак. Ольга Болгова
заболела. Ничего не нужно, спасибо, Лёлька принесет.
– Я тебе маг оставлю, покрутишь, – синие глаза смотрели на Асю в упор, и она плотнее укуталась в платок.
– Спасибо, – выдохнула она. – А когда вернуть?
– Договоримся, – весело бросил он.
– Пойдем, Лёнчик, – ревниво проворковала Лариса, надевая перед зеркалом вязаную шапочку. – Не будем мешать Асе, ей нужно поспать. А как же мы без мага?
– Прорвёмся, – беззаботно бросил Лёня, улыбнувшись пространству комнаты.
Они ушли, а Ася откинулась на подушки и заплакала, молча, растирая по щекам слёзы, жгучие, как кислота.
Вечером Лёля притащила стакан зелёного ликёра Шартрез, которым разжилась в 512-й, мальчуковой, и маленький телевизор, переходящий, как красное знамя, из комнаты в комнату – его приходилось время от времени лупить по корпусу, чтобы он возвращал на место сужающуюся в линию картинку. Общими усилиями был сооружен фирменный лечебный напиток из ликёра, мёда, малинового варенья и чая под рабочим названием «Если не помрешь, то будешь жить». Чтобы поддержать подругу, Леля накапала ликёра и себе в чай. Асе же пришлось выпить свои полстакана. Напиток обжигал внутренности и бил в голову, зато эффективно бросал в пот и сбивал жар собственным жаром, короче говоря, клин вышибался клином.
– Лёля, ты знала, что Лариска здесь у нас… спит с… Акуловым? – спросила Ася уже не шепотом – под воздействием ликёра или чего-либо другого у неё прорезался голос.
– Не… нет, не знала, – протянула, смутившись, Лёля. – Про него не знала, клянусь. Да Ларка с кем только не спит, – добавила она, пытаясь исправить ситуацию, и замолчала, виновато глядя на Асю, сообразив, что этим вряд ли что исправишь.
– Ерунда, я просто спросила. Не успела тебе рассказать: вчера пришла домой, а они здесь, на Валиной кровати.
– Аська-а… – пробормотала Лёля, хмыкнула, проглотила накатившее не к месту веселье. – Брось переживать, у него таких Ларис… все равно у них это не всерьёз… – слова утешения прозвучали не слишком утешительно.
– Да мне какая разница? – прохрипела Ася, вновь потеряв голос. – Но он мне маг оставил, посочувствовал. А я была страшна, как ведьма.
– Да что ты? – восхитилась Леля. – Ну и мерзавец!
Она встала и хлопнула по телевизору, вернув на экран четверку мушкетеров российского производства, браво распевающих «Когда твой друг в крови, а ля гер ком а ля гер…».
На третье утро после кризисной ночи, проведённой в кошмарах и в поту, Ася в невесть-который-раз решила начать новую жизнь, отбросив прочь глупые девичьи грёзы, и почувствовала себя свободной и лёгкой, как птица. Вероятно, этому способствовало состояние эйфории, которое часто приходит во время выздоровления. Она нагрела воды и вымылась в тазу в комнате – душевые в общежитии отсутствовали, мыться ходили в знаменитые на весь Ленинград Посадские бани на углу Малой Посадской и Певческого переулка. Там можно было попариться в сауне, нырнуть в крохотный бассейн, а в раздевалках общих душевых послушать беседы и воспоминания питерских старух-блокадниц, которые собирались