Флот, революция и власть в России: 1917–1921. Кирилл Назаренко
наибольшую политическую силу в стране, и другой равно привлекательной (с точки зрения респектабельности, материального положения и т. д.) политической организации не существует.
Лояльность офицерства «политической» армии лежит где-то посередине между лояльностью командного состава «традиционных» и «революционных» вооруженных сил. С одной стороны, в таких вооруженных силах может идти речь о лояльности не по отношению к гражданскому государственному аппарату, а лишь по отношению к командованию армии. С другой стороны, если армия вступила на путь политической деятельности, внутри нее всегда может найтись группа офицеров, пожелавшая сместить военное руководство и стать у руля государства и вооруженных сил. Конфликт между гражданским руководством страны и вооруженными силами, характерный для «революционной» армии, переносится внутрь самой армии, причем он может разрешаться как чистками офицерского корпуса, вплоть до физического уничтожения части его, так и созданием особой корпоративной атмосферы, наподобие царящей в «традиционной» армии.
Особо следует подчеркнуть то обстоятельство, что, если уж вооруженные силы стали силами «политического» типа, дальнейшее изменение ситуации (скажем, эволюция вооруженных сил в сторону «традиционной» армии) невозможно. Убрать с политической арены «политическую» армию (кроме вмешательства внешних сил) способно только массовое мощное революционное движение, которому удастся создать более сильную военную организацию, чем армия данного государства.
Стоит гражданскому правительству проявить слабость по отношению к политическим претензиям военных, как правительство тут же окажется заложником их амбиций. Вырваться из-под контроля «политической армии» гражданскому правительству практически невозможно, как это убедительно показал Г. И. Мирский[67]. Ведь создание вооруженной организации, параллельной регулярным армии и флоту, может встретить решительное сопротивление вооруженных сил. Попытка ликвидировать регулярную армию тем более вызовет сопротивление. В этом правиле могут быть исключения. Так, регулярные вооруженные силы России к осени 1917 г. достигли такой степени разложения, что уже не могли выступить на политической арене в качестве единого организма.
У гражданского руководства страны остается только один путь обуздания политических амбиций вооруженных сил «политического» типа – более или менее тихие чистки офицерского корпуса, которые также могут стать поводом для переворота. Испанское республиканское правительство в середине 30-х гг. не решилось на жесткие репрессии по отношению к известным ему вождям военного заговора, и в результате ссылка вождей стала поводом к мятежу. Для проведения жестких репрессий правительству надо было иметь сильную опору, альтернативную вооруженным силам, которую в условиях СССР 30-х годов объективно представлял НКВД. В Испании того времени аналогичной структуры в распоряжении правительства