Флот, революция и власть в России: 1917–1921. Кирилл Назаренко
Красного Флота. Летом 1921 г. на совещании комсостава флота и ответственных работников-коммунистов при Политотделе Балтийского флота был поставлен вопрос не только о материальном, но и о моральном стимулировании специалистов из числа бывших офицеров[276]. В совещании приняли участие заместитель коморси бывший контр-адмирал П. Н. Лесков, начальник морских сил Балтийского моря бывший лейтенант М. В. Викторов, член РВС Петроградского военного округа И. К. Наумов, заместитель начальника Политотдела Балтфлота Посунько, комиссар МГШ и заместитель комиссара при Коморси В. Автухов, представитель МГШ, начальник Оперативного управления этого штаба М. А. Петров, командир линкора «Марат» бывший лейтенант Н. А. Бологов[277], инженер-механик эсминца «Орфей» бывший мичман военного времени Е. Д. Довжиков. Все участники, кроме М. А. Петрова, М. В. Викторова и П. Н. Лескова, были членами РКП(б).
Заседание открыл В. Автухов, заявивший, что происходит переход от разрушительной работы к созидательной и что в новых условиях необходима дружная работа командного и некомандного состава флота, а также «гражданственность». В качестве примера проявления последней он рассказал о том, съезд специалистов службы тяги железных дорог принял технические решения, которые предполагается утвердить на уровне руководства НКПС. В то же время докладчик отметил, что комсостав флота пассивно относится к работе. Им было замечено, что те командиры, которые не отличаются требовательностью, пользуются авторитетом «среди массы», а требовательные начальники – нет.
Е. Д. Довжиков выступил с докладом, суть которого сводилась к следующему: после революции «вся страна, состоявшая в прежнее время из тихого болота верноподданных, превратилась в клокочущую бездну… В эту эпоху каждый разрушитель был во много раз полезнее культурного человека, так как он обладал большей способностью к ломке…» Затем «на бурные волны революции льется успокаивающее их масло политического воспитания масс…» Однако «У спецов нет широкого взгляда на вещи, нет связи, нет сознания общего положения страны. В таких условиях работа спеца не может быть продуктивна». Ошибочен взгляд на спеца, «как он проявляется в настоящее время. Спец не просто машина, долженствующая выполнять ту или иную работу. Мало того, что он получит необходимые материальные условия для работы. Спец, кроме того, должен быть гражданином, в нем должна быть воля к работе… Ни голодный, ни сытый “раб-чиновник” реальной ценности нам не создаст… <…> Сейчас наблюдается в среде комсостава какая-то апатия, пагубное безразличие к кораблям, к команде и даже к самому себе»[278].
Практически те же вопросы ставились в докладных записках, направляемых с мест. В частности, в октябре 1921 г. в центр поступила записка А. К. Петрова. Лист с подписью автора в деле не сохранился, однако установить его личность можно по упоминанию о его службе в качестве начальника штаба Морских сил Северного моря, затем командующего Аральской военной флотилией и начальника
РГА ВМФ. Ф. р–1. Оп. 3. Д. 1032. Л. 20.
Список начальствующего состава Военно-Морских Сил Рабоче-Крестьянской Красной Армии по состоянию на 1-ое мая 1928 г. Л., 1928. С. 42.
РГА ВМФ. Ф. р–1. Оп. 3. Д. 1032. Л. 21–25.