Лучший враг. Аля Кьют
вряд ли пострадает. Если только ты не трудишься ночами или по выходным.
Я поджала губы. Его намеки были омерзительны. Но я сама виновата. Пришла продаваться и пытаюсь обижаться, что он выставляет меня шлюхой. Глупо.
Сглотнув очередной ком из гордости и обиды, я ответила:
– Нет. Я работаю днем. По будням. Три раза в неделю.
– Прекрасно. Обычно я предпочитаю проводить время с любовницей по выходным. Ты должна будешь жить в моем доме. Я позабочусь о машине и водителе. Или тебе удобнее приехать самой?
Он продолжал внимательно смотреть.
– Ты любишь водить, если я не ошибаюсь, – припомнил Егор.
Я снова огрызнулась:
– У меня нет машины, – сказала я и добавила, чтобы удержать хоть каплю достоинства. – Сейчас нет машины.
– Ладно. Тогда я позабочусь о доставке.
«О доставке», – фыркнула я про себя. Как будто кусок мяса надо забрать из магазина и доставить в его холодильник.
Стоит признать, метафора не так далека от истины. Баринов не будет со мной нянчиться. Его Михаил (кем бы он ни был, но очень похож на сутенёра из элитных кругов) обрисовал мне предпочтения клиента достаточно четко.
Егор тоже решил их уточнить.
– Ты все поняла про наши отношения?
– Поняла, что это не отношения, – ответила я.
– Молодец, – похвалил Баринов.
На его губах снова играла нахальная полуулыбка. Я не уставала удивляться, как он изменился. Вроде тот самый, но совсем не тот. Я думала, что придется отбиваться от его жалости и отвергать сочувствие. Но Егор, казалось, полностью утратил эти качества. Им на смену пришли расчет и хладнокровие.
Что ж… Я сама хотела сделку без лишних сантиментов.
Сбылось, Май. Получи и распишись.
– Единственное, я требую твоей моногамии.
Это тоже было прописано в условиях и взбесило меня как тогда, так и сейчас.
Черт, нет. Сейчас еще сильнее.
– Моей? – уточнила я. – Только моей моногамии?
– Да. За собой я оставляю право вступать в другие контакты. Собственно, я плачу тебе за свое удовольствие и не намерен ограничиваться при желании расширить рамки.
Он говорил так красиво и грамотно. Обтекаемо и чертовски литературно. Но, по сути, хотелось ему глаза выцарапать. Я обязана держать ноги сведенными, а он имеет право развлекаться как хочет.
«Он платит», – напомнила я себе.
Только это и спасло меня от возмущения, хотя я не удержалась от дерзости.
– Очень мужская позиция, Егор.
– Если тебя что-то не устраивает, ты знаешь, где дверь, – огрызнулся он.
Я ощутила легкий приятный укол триумфа. Не такой уж он и хладнокровный. Я могу зацепить этого засранца, и это неожиданно радует.
Однако пришлось согласиться с его отвратительным условием.
– Меня устраивает.
– Никакой ревности я тоже не потерплю. Сцен, истерик и…
Я хмыкнула, перебивая его.
– Расслабься. Я тебя ревновать не собираюсь. Это же не отношения, а всего лишь договор.
Егор прищурился