Большевик, подпольщик, боевик. Воспоминания И. П. Павлова. Отсутствует
вблизи этих мастерских и слышал стрельбу и взрыв бомбы, брошенной Якутовым в солдат. После того, как восстание было подавлено, многих рабочих арестовали и сослали на каторгу. Якутова, которого выдал провокатор, в конце 1907 года повесили в уфимской тюрьме.
Из наших заводчан никто арестован не был, руководителей забастовки просто уволили. Я со своей библиотекой был вынужден уйти в подполье. Книги спрятал в ящик в кузнице за мехом, оттуда и выдавал их рабочим. Партийные организации на заводе и в мастерских уцелели. Илья и Новоселов продолжали вести и чисто партийную, и боевую работу. Последняя, в частности, заключалась в охране собраний. Помню зимой большое собрание в клубе приказчиков, которое охраняла боевая дружина во главе с Михаилом Кадомцевым. В черной папахе и кадетской шинели он выглядел очень внушительно. Я выполнял и его поручения, продолжая быть разведчиком. Распространение на заводе прокламаций по-прежнему было моей обязанностью.
Зимой 1906 года вместе с другими молодыми рабочими – Мыльниковым Игнатием[21], Шашириным Тимофеем, Лаженцевым, Куклиным я начал посещать кружок политграмоты. Мы собирались в оранжерее железной дороги, в которой работал Юрлов. Изучали политэкономию, сочинения Ленина и другие произведения марксистов. Занимались с нами Эразм Кадомцев, Василий Алексакин[22] и приезжие пропагандисты – «Лука» и «Алексеевна» (Черепановы)[23]. Учиться мы начали, кажется, в феврале, когда овощи в теплице только выпускали первые листочки, а закончили в мае, когда они поспели, и мы их ели. Будучи тогда совершенно политически сырым материалом, на этих занятиях мы сумели крепко усвоить главное – что являемся представителями рабочего класса, которому «нечего терять кроме, своих цепей»; что свергнуть самодержавие и власть капитала можно только путем вооруженного восстания и что мы обязаны полностью пожертвовать собой, безоговорочно делая то, что велит партия, которая стоит во главе рабочего класса. Учил Кадомцев нас и тому, как держаться с жандармами при аресте. Эта наука нам многим потом очень помогла.
Одновременно с учебой мы выполняли партийные поручения – распространяли листовки, разносили записки, книги и т. д. Помню операцию по разбрасыванию антирелигиозных прокламаций в пасхальную ночь 1906 года. Собрали нас в железнодорожной церкви прямо во время пасхальной службы. Каждому выдали листовки и определили район. Мне и Тимке Шаширину досталась Вокзальная улица. Во всех домах – предпраздничная суета, уборка, стряпня, никто не спит. Мы передавали листовки хозяевам либо бросали их в открытые окна, а иногда просто совали в дверную щель. Где и как удобнее, лишь бы они не завалились. Под конец не удержались и бросили листок в открытое окно полицейского участка, думая, что там никого нет. Полицейский, который там все-таки оказался, кинулся за нами. Но наши ноги были резвы, а пасхальная ночь, как известно, темна. В общем, от городового мы благополучно удрали. Об этом маленьком происшествии мы потом рассказали Алексакину,
Мыльников Игнатий Павлович – рабочий из уфимских мещан, член боевой рабочей дружины уфимской организации РСДРП (б), участник ее боевых операций. В 1908 г административно сослан в Вологодскую губернию. Был привлечен в качестве обвиняемого по делу миасской экспроприации 1909 г., но по суду оправдан и административно сослан в Архангельскую губернию. Освобожден после Февральской революции, в годы Гражданской войны – начальник районной милиции в Уфе.
Алексакин Василий Максимович (революционный псевдоним «Аркадий») (ум. 1933) – крестьянин Городищенского уезда Уфимской губернии, член боевой рабочей дружины уфимской организации РСДРП (б), участник экспроприации на станции Миасс 1909 г. В 1910 г. военно-окружным судом приговорен к смертной казни, замененной на пожизненную каторгу. Освобожден после Февральской революции. В 1917–1918 гг. инспектор уфимской тюрьмы, затем на подпольной работе в тылу армии A.B. Колчака.
Имеются в виду муж и жена Черепановы – Сергей Александрович (революционный псевдоним «Лука», 1881–1918) и Мария («Алексеевна»).