Моздокская крепость. Олег Викторович Попов
штоф? – женщина ещё раз обвела с досадой внимательным взглядом, батарею разнокалиберных бутылок и пузырьков на дощатом столе без скатерти, вплотную придвинутом к маленькому окошку.
– Не сия ли склянка вам нужна, тётя Степанида? – в гибкой кареглазой красавице, появившейся в дверном проёме, с трудом угадывалась испуганная, дрожащая девочка, непонятно откуда появившаяся посреди степи два с лишним года назад, на пути у переселенческого обоза… Однако, это была именно она. В руках девушка держала четырёхгранную бутылку тёмно-зелёного стекла.
За прошедшее с памятного лета время, угловатый и нескладный подросток в изодранном платье с чужого плеча, едва не подстреленный в кустах дозорным казаком Сапроновым, вытянулся и сильно изменился. Бывшая безгласная девочка-замарашка из гадкого утёнка превратилась в довольно симпатичное создание.
И сейчас на пороге стояла несмело улыбающаяся брюнетка… С тугою косой, лежащей на вздымавшейся в ритм дыханию, уже вполне оформившейся под глухим, закрытым платьем, женской груди.
Степанида, которой поручили заботиться об этой, показавшейся тогда многим переселенцам немой девчонке, нарекла юную незнакомку Настей, для удобства общения. И долго безуспешно пыталась выяснить всевозможными способами прошлое своей подопечной… И пролить свет на загадочную историю, случившуюся с бедняжкой в степи.
Но Настя о себе ничего не помнила. И не разговаривала, как не билась с нею лекарка…
А шесть месяцев назад – о, чудо – с губ девушки сорвались, наконец-таки, вместо нечленораздельного мычания и мучительных потуг заики, несколько первых разборчивых слов! И были они на русском языке. Являющимся, скорей всего, родным для заговорившей.
Хотя память к Насте пока так и не вернулась, стерев всю её прошлую жизнь, за полгода каждодневных занятий со Степанидой по развитию речи, девушка уже изъяснялась довольно бегло. И почти не заикалась.
– Она самая! – облегчённо вздохнула Степанида. – Я ж её сама в сени на полку с вечера поставила… Запамятовала совсем!
Травница взяла из рук девушки зелёную бутылку, откупорила… И понюхала осторожно содержимое штофа.
– Мне к Тенгизу, в грузинскую слободку пора, – врачевательница озабоченно наморщила лоб. – У него, похоже, болотная лихорадка начинается. Все признаки вчера были… Авось и удастся спасти мужика сей настойкой от тяжких последствий коварной хвори!
Но сначала, девонька, нам самим следует поберечься от заразы… Таково первое правило лекаря. Сбегай-ка мне быстренько за Серафимом!
И пока Настя, выскочив пулей за порог, исполняла поручение Степаниды, женщина, отодвинув бутылки и пузырьки в сторону, выставила на стол три одинаковых медных стаканчика. Разлив по ним немного тёмного, густого снадобья из принесённого четырёхгранного штофа, врачевательница добавила на глаз, в каждую порцию, чуть-чуть серого порошка из малого флакона, спрятанного в кармашке платья.
Разбавила содержимое стаканчиков