Притяжение Андроникова. Коллектив авторов
каким-то почудившимся или промелькнувшим обликом, начал рыться в десятках разбросанных фотографий, чтобы найти «загадку, на дне которой есть уж, верно, другая». Так была найдена сначала фотокопия неизвестного доселе портрета Лермонтова, затем сам портрет, а дальше началась настоящая битва, научная «операция», дабы доказать, что на портрете изображен именно Лермонтов. А «неудача», которая подстерегала Андроникова на решающем этапе его поисков разгадки тайны инициалов Н. Ф. И. – лермонтовского посвящения? Все следы затеряны, все нити оборваны, ему просто любезности ради показывают семейный альбом с переписанными стихами, в котором новое – только автограф Апухтина, и – неудача оборачивается сказочной удачей! – найдены неизвестные стихи великого поэта, разгадана тайна его первой любви! Вот уж кто имеет право сказать о себе словами Блока – «Принимаю тебя, неудача, и удача, тебе мой привет». Простая ли случайность имела место в обоих приведенных нами случаях? Конечно, папка упала совершенно случайно, и случайно же был показан Ираклию Андроникову семейный альбом. Но случай остался бы случаем, и без всякого продолжения, если б не «взволнованность сильной страстью», если б не «беспокойно-любопытный характер», если б не глаз, не душа, не ум, не знания Ираклия Андроникова, если б не та магнетическая сила, которая притягивает к себе из любого хаоса драгоценную крупицу истины и плодотворное зерно познания.
Ведь в случае с тем же портретом Лермонтова сколько людей – серьезных, умных, знающих, отличных специалистов именно в этой области – остались если не равнодушными, то невозмутимо спокойными, ибо не видели достаточных логических и фактических доказательств того, что на портрете изображен именно Лермонтов. Вот авторитетнейший музейный работник, к которому Ираклий Андроников обратился за поддержкой, выслушал пылкую речь своего гостя и сразу же постарался охладить его пыл: «Вы кончили? Позвольте возразить вам… Вам кажется, что он похож, мне кажется – не похож, а еще кому-нибудь покажется, что он похож на меня или на вас. Мало ли кому что покажется! Нужны доказательства». Разумеется, Ираклий Андроников найдет доказательства (и какие доказательства!), но, чтобы продолжать борьбу, ему необходима была внутренняя уверенность в своей правоте, а она его не покидала ни на минуту, так как то, что показалось ему и как ему показалось, это далеко не то, что «мало ли кому что покажется». Тут речь идет об особом даре воображения и представления, своего рода ясновидения, твердо опирающегося на глубочайший фундамент доскональных знаний в каждой данной области. Перечтите главу «Существо спора», и вы увидите, как и что кажется ученому и писателю Андроникову. Это изумительная «реконструкция» лермонтовского образа, его оживление в динамике, в движении, это живые страницы биографии великого поэта, это воскресшая обстановка, окружавшая его в те дни, – город, улица, дом, комната, мебель, поза, мысли, переживания… Можно было бы сказать об этом отрывке словами самого Ираклия