Хендлер, или Белоснежка по-русски. Юлия Эфф
с чувством юмора… весёлый шалопай… А готова ли я смириться с детской непосредственностью взрослого мужика? Хм…» – Настя слушала напевы Всеславы и невольно подчинялась её указаниям, сопровождающим плетение венков. Кое-кто уже примерял его длину к голове и скреплял концы лентой.
Ещё несколько минут, и Всеслава закончила, прочитав короткую молитовку-заговор, девушки повторили, а когда трижды прозвучало «аминь», зааплодировали тренеру.
Дальше по программе был небольшой перерыв, чтобы переодеться, перекусить или просто прогуляться по окрестностям. Через два часа, в шесть вечера, начинались состязания, и Алёнка умчалась встречать столы да атамана с казаками.
– Пошли, устроим фотосессию! – Динка потянула в сторону – подальше от толпы и ближе к речке, голубой лентой разбавлявшей июльскую зелень вокруг. – Пора обновить себяшки.
*****
Праздник тёк чинно и благородно ровно до того момента, пока не появились лешие. Хотя Алёнка и предупреждала об их незапланированном появлении, эти двое ряженых в закрытом охотничьем камуфляже мгновенно превратили традиционную вечеринку в нечто совершенно другое. То ли в новогодний детский утренник, потому что примчались с радостными воплями вырвавшейся на свободу нечисти и обещающей утопить всех подряд, если им не отдадут всех настоящих ведьм. То ли в ту часть свадьбы, когда гостям уже всё равно, где невеста и жених, лишь бы было весело. То ли в настоящий шабаш, ибо поднявшийся визг разбегающихся девушек ведущий праздника комментировал как само собой разумеющееся явление: у нечисти до сжигания чучела Морены ещё было время порезвиться всласть.
Насте показалось, будто незапланированные аниматоры не согласовывали с организаторами свои развлечения, а просто по ходу праздника договорились: один скучный конкурс от Алёнкиного шефа, следующий – от леших. Причина стала понятна, как только ведущий объявил, что лешие прибыли не с пустыми руками. И кто бы отказался от безвозмездного спонсорства? Поэтому фривольное поведение леших (а нечисти полагалось вести себя похабно) вызывало улыбки, смех, гогот, но не возмущение.
Так, два весельчака возникли как раз, когда парни перетягивали канат. Победившую команду поздравили, и леший, тот, что повыше, взвыл басом:
– А те-перь ве-е-едь-моч-ки, ах-ха-ха-ха!
– Кто ведьма?! Становись к канату! – вторил второй, старательно подражая.
Ведущий же картонно подыгрывал:
– Уважаемая нечисть, у нас здесь только честный люд!
– А если найду?! – и высокий леший ринулся в хохочущую толпу справа от себя, второй – в левую часть.
Актёры старательно обнюхивали, рассматривали и вертели девушек, отмахивающихся от «нечистых» рук, кого-то всё-таки вытянули и приставили к канату.
– А вот ещё одна! – удовлетворённо сказал высокий леший, оказываясь напротив Насти и словно бы внимательно, в течение двух-трёх секунд рассматривавший её лицо. И силком поволок за руку к канату.
На оба конца поставили по шесть девушек, седьмыми, схватившимися за