Русские избранники. Георг фон Гельбиг
получил почетное положение при дворе. Нам неизвестно, оставил ли он мужское потомство, но мы никогда не слышали, чтоб при дворе или в армии кто-либо назывался Шафировым.
Одна дочь Шафирова вышла замуж за князя Гагарина[44], отец которого был повешен. Она была матерью графини Матюшкиной[45] и княжны Голицыной. Графиня Матюшкина была первая статс-дама императрицы Екатерины II и, наконец, обер-гофмейстерина при дворе императрицы Марии Федоровны, супруги Павла I и матери Александра I. Она была также кавалерственная дама ордена Св. Екатерины и была жива еще в 1799 году. Ее дочь, умершая прежде ее, вышла замуж за польского графа Виельгорского. Княгиня Голицына также была статс-дамой Екатерины II и супругой фельдмаршала князя Голицына, который прославил себя в первую турецкую войну, бывшую в царствование этой императрицы. Она была очень честолюбивая, но крайне умная и любезная дама[46]. Она очень откровенно говорила обо всем, что происходило при дворе, и о своей фамилии. Так, она рассказывала, что ее мать, будучи молоденькой девочкой, получила от Петра I очень горький укор за то, что не хотела пить из бокала, в котором кроме вина был еще раздражающий ликер. Она очень наивно уверяла, что князья Голицыны подвергались всем телесным наказаниям, какие только употребляются у полуобразованных народов – их вешали, обезглавливали, колесовали, сажали на кол, били кнутом и т. п.
Вторая дочь барона Шафирова вышла замуж за князя Хованского[47] и была, если мы не ошибаемся[48], матерью Барятинской, жены князя Барятинского, присутствовавшего при смерти Петра III. Третья дочь[49] была супругой графа Головина. Четвертая вышла замуж за князя Долгорукова[50]. Судьба пятой дочери барона Шафирова нам неизвестна[51]. Двадцати лет она не была еще замужем.
Барон Шафиров имел еще брата, которого он вызвал из Голландии в Петербург. Он не был возведен даже в дворянское достоинство и в 1719 году был тайным секретарем в государственной канцелярии[52]. Он, кажется, не обладал никакими талантами, и потому-то брат не мог доставить ему никакого важного места. Мы не можем включить его в число избранников.
5. Генрих Иван Фридрих Остерман
Польза возможно большего просвещения человека несомненна; и решительна. Образование научает наиболее удовлетворительному, наиболее полезному и, вообще говоря, наиболее совершенному применению человеческих способностей; оно дает более светлое и более высокое понятие об истинной религии, которая не связывается ни с каким толком христианства, мохамеданства, иудаизма и всех других верований, признающих единого Бога, как бы эти верования ни именовались; оно облагораживает плоды учености; оно вселяет гордость в исполнение того высокого назначения, к которому человек призван; оно поощряет исполнять всякое дело возможно достойным образом; оно является наиболее совершенным утешителем в незаслуженных страданиях;