Четвертый корпус, или Уравнение Бернулли. Дарья Недошивина
какой-то свой внутренний монолог и пытаясь отдышаться, как будто только что пробежала стометровку. – Для девочки это какое-то немыслимое испытание! Неужели Ева так сильно согрешила?
Я прислонилась к роялю и сложила на груди руки.
– Может, тогда не нужно этого делать?
– Я не об этом! – отмахнулась Анька, даже не уточняя, о чем я. – Почему не «Мистер лагеря»? Почему участвуют девочки, да еще и с разницей в семь лет? Ты посмотри, она поет, а у нее ноги дрожат! А там еще три конкурса, и все на нее смотрят. Бедная Лиза! Бедная, бедная моя Лиза!
У Аньки покраснели щеки, вспотел лоб, и она схватилась за край занавеса, чтобы вытереться им.
– Не трогай, там Валеркины сопли, – без выражения сказала я.
Анька чертыхнулась и села на скамейку рядом с Виталиком. Оставшиеся три конкурса просидели молча уже без какой-либо надежды на выигрыш, хотелось только, чтобы все побыстрее закончилось. Однако после последнего выступления выяснилось, что у всех конкурсанток одинаковое количество баллов, и концерт затягивался.
Проведя короткое совещание за противоположной кулисой, Галя вышла на сцену и объявила дополнительное задание: назвать известную носительницу своего имени. Задание было несложным, но Снежана, Карина, Роза, Лиза и Вика задумались.
– Лиза Симпсон! – гаркнул Вова, вскочив на скамейку, но Виталик покачал головой.
– Не зачтут, – со вздохом сказал он. – Это же пионерский лагерь. Здесь все должно быть коммунистическое. А никто случайно не знает известную женщину с именем Роза?
Анька зажмурилась, схватилась за два пышных рыжих хвоста и потянула их вниз.
– Думай, думай, думай, – забормотала она, сделала шаг к краю кулисы, но промахнулась, и каблук громко стукнул по коричневому глянцу.
Лиза обернулась на звук, но Анька ничего не смогла ей подсказать. Ответ не приходил в голову. Сочувствуя этой девочке и видя в ее испуганном лице как будто свое собственное отражение, Анька закрыла лицо руками и выдохнула:
– Бедная Лиза.
Лиза кивнула, повернулась к залу и громко повторила ответ.
После случайно выигранного конкурса вечерняя «свечка» искрилась фантиками от конфет, блестела фольгой от шоколадок и шуршала целлофаном от чупа-чупсов. До отбоя оставался еще час, но темнело гораздо позже. Чтобы создать в игровой полную темноту, пришлось воспользоваться Лехиным изобретением: снять шторы и повесить вместо них два покрывала с рисунком «турецкий огурец». Они плотные, свет не пропускают, но вот беда, оказались дырявыми. Стоя на подоконнике, Сережа просунул руку сквозь дыру и спросил у Женьки, не нарушит ли этот досадный недостаток некоторую магию момента.
Женька в это время рассаживал детей на матах: взяв за плечи, вдавливал их как разноцветные кнопки, чтобы те приняли сидячее положение, и заходил таким образом уже на третий круг.
– Не нарушит что? – спросил он, перекрикивая Вову, который только что сказал, что у нас пионерский лагерь, а не клуб анонимных алкоголиков.
– Все,