Кинопутешествия по Владимирской области. Надежда Романовна Ли
мой опыт в туризме и краеведении. Кажется, изъездила я Владимирщину вдоль и поперек, но в процессе киносъемок не устаю узнавать всё новые и новые места. Это отмечают и мои коллеги, которые часто удивляются: «Какая красивая у вас область!».
– Здесь лисы водятся, чернобурки, – на мое заявление недоверчиво покосились коллеги.
Ну и пусть не верят. А я точно знаю, что здесь и лисы, и бобры водятся. Об этом мне поведала моя мама, которая 25 лет жизни отдала работе на владимирской ТЭЦ-2. В детстве я часто слышала шум станции в телефонной трубке, когда звонила маме на работу, или она мне, узнать, как дела в школе. И на обратном конце телефонного провода всегда было очень шумно. А еще ей приходилось переходить из корпуса в корпус во время ночных смен под светом тусклых фонарей, по зарослям и буеракам. Как раз в одну из таких смен она и повстречала лисицу в зарослях. Благо, та быстро убежала, почуяв человека. Однажды к ним на станцию забежал бобер или бобр. Я уже точно не помню, из-за чего зверюшка дезориентировалась, но много шуму наделала. Всё из-за того, что один из рабочих пожалел животное, погладил. Дикий зверь был явно не готов к контакту с сердобольным гражданином, и укусил его за ногу. Мужчину вскоре увезли в Красный крест, где он и лечил свою израненную конечность. К счастью, эпопея с бобром завершилось благополучно для обоих участников событий. Бобра ветеринарная служба отпустила на волю.
Едем мы по буеракам промзоны, машину трясет так, что налить в кружку чай из термоса и не пролить удается благодаря мольбам и чудесам эквилибристики. Из кружки струится ароматный дымок. Пахнет садовыми, свежезаваренными травами – это чабрец с мелиссой. Глоток целебного чая – и моя простуда отступает, я могу снимать кино и после шестнадцати смен подряд, даже с температурой. Удивительно, но во время съемок болезнь не чувствуешь, главное таблетками закидываться, и ты как заяц из рекламы батареек, только без хвостика, готовый к трудовым подвигам.
Бугорки продолжаются, чай заканчивается, но не заканчивается Клязьма. Над ней возвышаются сталинки, башенка гостиницы «Владимир», старинные храмы. Неожиданный для промзоны вид цепляет глаз. Хочется изучить каждую крышу, каждые очертания, в которых угадываются знакомые кварталы городского центра. Пара километров, и купола и крыши скрылись за густыми шапками деревьев. Даже цехов, труб и грозных градирен урбанистического ТЭЦ не видно. Пробираемся вперед сквозь поля и рощи, за которыми скрывается обрывистый берег Клязьмы. Еще чуть-чуть и перед нами возникают сразу 2 чуда техники – земснаряд «Шмель», стоящий на приколе и ждущий своего часа и настоящая рабочая драга, выкачивающая со дна мелеющей Клязьмы песок.
– Смотрите, рыба! – вскрикиваю я, указывая на ныряющую со звучным плюхом рыбину приличных таких размеров.
Мое удивление трудно скрыть, потому что после всех страшилок о лисах и бобрах, а также проживающих в Клязьме мутантах, в ней привычнее увидеть разве что какое-нибудь водоплавающее Клязьминское чудовище.
На