Летопись в письмах маме. Переходный возраст. Геннадий Анатольевич Бурлаков
Не знаю, кому Юля хотела сделать больнее, – на мой взгляд, должна была бы учитывать и то, как на нее саму посмотрят совершенно незнакомые ей люди, увидев эту кучу тряпья и хлама. И какие мысли возникнут в связи с этим, и какие выводы сделают! В записке мотивировка этого хранения такая, что даже противно вспоминать. Только одна мысль и приходит: душевно больной человек, – и неряшливый, и необъяснимо держащийся за вышедший из строя хлам, и нечистоплотный. Мне, по большому счету, теперь все равно, что о ней подумала Лена, – впрочем, часть своих мыслей она мне высказала, – но как себе представляла это все сама Юля, не понимаю. Она думала опорочить меня, а сама подхлестнула желание стать еще лучше, чем я стал на настоящее время. И облила грязью саму себя. (И знаешь, мне смешно, гадко, больно и противно, что я столько лет сам так жил.)
Конечно, если брать жизненный курс на то, чтобы не покупать мужу ну совершенно ничего, из крайне необходимого, как это она всегда делала: носки, трусы, майки, рубашки, брюки, верхняя летняя и зимняя одежда – обойдется, гад! – тогда передать подобную гору хлама вполне объяснимо.
Перечитал все, написанное сегодня о вчерашней перевозке вещей и свои мысли, – самому и смешно, и противно. Хватит на сегодня подобных мыслей и всего прочего подобного!
Сегодня 14.06.2004. Писем все нет и нет. За эти дни практически не было времени не только о чем-то думать, но и головы поднять: работал, дежурил по стационару. Вчера созвонились с Юлей. Разговор опять вокруг ряда вопросов: с моей стороны о получении остальных вещей, с ее стороны о получении информации обо мне. Возвращать какие-либо вещи еще она отказалась, мотивируя тем, что их или нет в наличии, или (например, спальный мешок) он подарен не мне, а всем нам. Почему-то о тех подарках, которые дарились ее родителями, она не упоминает. Как предсказала Лена К., шансов на возврат чего-либо еще практически равен нулю. Я теперь тоже так думаю. Ну, да и бог с ним. Я не хочу и не буду ни на чем настаивать более, ни о чем с ней разговаривать на эту тему. «Достало» меня все это разбирательство! Мне легче «поголодать» и купить все это снова, – к тому же будет возможность носить совершенно новые вещи, – чем торговаться с Юлей о каждой отдельно взятой шмотки. И нервы будут спокойнее, и здоровье целее!
Сегодня 18.06.2004. Писем все нет и нет. Все эти дни был занят так, что не было времени писать тебе письмо. Да и что писать, если не отправлена вся предшествующая информация? К тому же с обеда 16.06.2004. и до вечера 17.06.2004. мы с Леной были дома у моих друзей. В принципе, нас пригласили «на уху», но в первый же день застолья мы столь плотно объелись дополнительными блюдами, которые приготовила Марина-«мышка» – хозяйка квартиры, – что до приготовления и потребления ухи уже не могло быть и речи. К тому же мы задержались за разговорами до 05-30 утра, после чего смысла уезжать домой тоже никакого не было. Пришлось «заночевать» у них, а с утра после завтрака ждать и готовиться к приготовлению и потреблению ухи, что тоже, включая употребление самой ухи, затянулось