Немой. Книга 2. Охота на нежить. Алекс Рудин

      – Спасибо за уважение, князь!

      И принялся с аппетитом чавкать.

      – Прости, Немой! – виновато сказал Мыш. – Я всю ночь осваивал духовную практику Ипато Покуяки. А после неё такой аппетит, что…

      От нашего хохота чуть потолок в столовой не рухнул.

      – Мыш, – сказал я. – я очень рад за твою счастливую семейную жизнь. Для такого никаких блинов не жалко. Тем более что баба Дуня ещё напечёт. Правда, баб Дуня?

      – Сейчас, внучек! – откликнулась с кухни баба Дуня. – Уже несу!

      Вслед за этими словами в дверь влетели ещё две тарелки. Одна из них приземлилась перед болотником, вторая – передо мной. Я на лету ухватил с неё блин и запихал его в рот.

      – Фкуфнятина!

      Болотник робко посматривал на меня, не решаясь взять блин.

      – Ты ешь, ешь! Не стесняйся! – подбодрил я его. – Мыш, так чем ты всю ночь занимался?

      – Ипато Покуяки – это древняя мышиная практика принятия Лисы, – задумчиво объяснил Мыш.

      Видно было, что он полностью сосредоточен на своих мыслях.

      – Чего? – удивился Сытин. – Принятия кого?

      – Лисы, – повторил Мыш. – Для мышей Лиса – это символ мучительной и беспощадной смерти.

      Домовой продолжал жадно чавкать, ни на кого не обращая внимания. Банник ел аккуратно, насаживая кусочки блина на вилку. Болотник, глядя на банника, старался ему подражать.

      – Вот оно как! – хмыкнул я, откусывая второй блин. – А для человека лиса – символ тёплой и пушистой шапки.

      – Не перебивай, Немой! – нахмурился Сытин. – Дай Мышу договорить. Терпеть не могу, когда чего-то не знаю!

      Домовой с возмущением уставился на Сытина, а потом на меня.

      – Князь не должен позволять себя одёргивать какому-то боярину! Что это за порядки? В приличных домах такого просто не может быть!

      Банник дёрнул домового за мешок и что-то зашептал ему на ухо.

      Я запихал в рот третий блин и заткнулся. Пусть песдят на здоровье – мне больше еды достанется!

      – Попытки спастись от Лисы делают мышиную жизнь бессмысленной, – продолжал Мыш. – Зачем искать нору, делать припасы или заводить детей, если всё равно придёт Лиса и всё сожрёт?

      – Действительно, – хмыкнул Сытин.

      – Чтобы вернуть жизни смысл и существует практика Ипато Покуяки – практика принятия Лисы. Надо заранее внушить себе мысль, что Лиса неизбежна. Смело посмотреть ей в глаза и научиться жить, не обращая на неё внимания.

      – Глубоко, – ухмыльнулся Сытин.

      Болотник с уважением поглядывал то на Сытина, то на Мыша.

      – Слушай, Мыш! – спросил я. – А тебе-то это зачем? До сих пор я не замечал, чтобы ты дрожал перед какой-то лисой.

      – Это всё дети, – вздохнул Мыш. – Я тревожусь за них. Тревога не даёт мне жить счастливо.

      – Хочешь ещё блина? – попытался я утешить друга.

      – Спасибо, Немой! С удовольствием!