Самая страшная книга. Холодные песни. Дмитрий Костюкевич
черная слизь.
«Иллюминатор глухой, его нельзя открыть, но если она… оно… прекрати!»
Думать следовало о живых – о людях на пароходе. О команде, из которой, кажется, никто не пострадал. О Бланш и малютках.
Хендерсон закрыл глаза и зашептал молитвы. Когда он снова открыл глаза, в иллюминаторе никого не было.
– Оскар, помоги мне! – взвизгнула Бланш. – Стюарт сошел с ума!
Капитан решительно шагнул вперед. Стюарт по-прежнему стоял на коленях, а его просительно вытянутые руки мешали Бланш проскочить к двери.
– Стюарт! Что с вами? Что вы себе позволяете?
Хендерсон положил руку на плечо парня.
Третий штурман никак не отреагировал. Мокрые от слез глаза с мольбой смотрели на Бланш. С мольбой и вожделением.
– Спойте мне, прошу вас… – лепетал Стюарт. – Спасите меня…
– Стюарт! – еще раз попробовал Хендерсон. – Опустите руки! Встаньте!
Он бегло осмотрел малюток: плачут, но целы. Сейчас это главное.
– Спойте мне о глубине и смерти… о любви…
Стюарт опустил руки и зарыдал, задыхаясь, поскуливая. Некрасивый плач сотрясал его мускулистые плечи. Из лопнувших губ штурмана капала кровь.
Капитан схватил Стюарта за воротник мундира и потащил. Детина весил что обломок якоря. Хорошо хоть не сопротивлялся.
– Закройся на ключ, – сказал Хендерсон супруге.
– Ты куда?
– Я нужен наверху.
Он отволок штурмана к борту, где тот свернулся калачиком и подвывал, затем потянул на себя створку двери; щелкнул замок.
Смешанные чувства капитан попытался изгнать приказами, которых ждала поднятая с коек команда. В голосе Хендерсона звучали хриплые, сдавленные нотки.
– Право на борт, держать в кильватер парохода!
Рулевой крутанул штурвал.
– Следите за сигналами. Осмотрите повреждения и доложите обстановку. Проверьте раненых. И уберите обломки с палубы.
Низкие пароходные гудки удалялись от «Кромантишира», вскоре они стали прерывистыми. «Зацепило паропровод», – с болью в сердце подумал капитан. Гудки лайнера смывало в сторону.
Пробили три склянки. Туман почти рассеялся. Ветер принес звуки выстрелов. «Ракетницы».
Доложили о повреждениях и пострадавших. Барк потерял бом-утлегарь, утлегарь и бушприт. В носу судна возникла течь, но вода залила лишь форпик. Водонепроницаемая таранная переборка оставила судно на плаву, но «Кромантишир» не слушался руля. Никто на борту серьезно не пострадал: синяки и царапины.
Хендерсон просигналил туманным горном и приказал второму штурману пустить в небо несколько ракет.
И тогда, стоя на палубе и глядя на красные вспышки, капитан понял… нет, почувствовал, словно пулю, которая угодила в кишки.
Сейбл.
Про`клятый остров.
И еще…
Хендерсон ошибался, думая, что мертворожденная дочь никогда не возьмет его за руку.
На прогулочной палубе, под которой рабочие толкали тележки