Змеиные поцелуи. Наталья Дёмина
от близости. Он не задавался вопросами, не мучился воспоминаниями, не ломал голову, ища ответы. Он просто был счастлив, как никогда в жизни. И ему казалось, что так будет всегда. Он был уверен в себе и в том, что сможет перевоспитать Ольгу, как смог в своё время усмирить Лиду.
Глава 19
Влюблённые постоянно дают друг другу обещания. Обещания верности, обещания любить вечно, обещания быть счастливыми… Обещания, обещания, обещания… Сколько из этих обещаний было исполнено? Сколько сердец разбилось о скалы предательства и разочарования… Сколько душ было отравлено болью и ядом ревности?
Лида, как сомнамбула, вышла из здания и, дойдя до первой попавшейся на глаза лавке, рухнула на неё. Она невидящими глазами смотрела на бумагу, которую держала в руках. Слёзы ручьями текли из глаз. Она не вытирала их, а позволила свободно стекать по щекам.
«Вот и всё. Вот и всё. Вот и всё, – набатом звучало в её голове. – Больше мы не муж и жена. Теперь мы чужие друг для друга. Совершенно чужие».
Лида всхлипнула и дрожащими руками засунула свидетельство о разводе в сумку.
Женщина хотела быть сильной. Хотела, но не смогла. Она и раньше никогда не была сильной, всегда уступала, стараясь сгладить углы и шероховатости недопонимания, первая шла на примирение. Она любила и… просто любила…
Лида вспомнила, как нагло держался Дмитрий на последнем заседании, как одним из аргументов приводил её фригидность и не желание экспериментировать в постели. А она только краснела. Стыд-то какой! У неё язык не поворачивался начать обсуждать их сексуальную жизнь при свидетелях. Да и что она могла рассказать? Что Дима сам особо не старался? Что предпочитал отвернуться к стенке, вместо страстных объятий перед сном? Что перестал её целовать? Что постоянно молчал? Что… Да, пожалуй, у неё было о чём рассказать… Но надо ли было это делать при посторонних? Зачем прилюдно стирать своё грязное бельё?
И если она больше молчала и лишь огрызалась на едкие замечания Дмитрия, то сам мужчина не стеснялся в выражениях. Расписывая свои мучения с такой неблагодарной женщиной.
Позже Лида поняла почему, теперь уже, бывший муж так вёл себя. Он давно считал её чужой. Давно вычеркнул её из своей жизни. А она ещё не смогла перестроиться. Она погрязла в самобичевании, самоедстве и самоистязании. Она не считала его чужим. Разве можно считать чужим отца своего ребёнка? Пусть мужем он и перестал ей быть, но Саша всё равно остался сыном Дмитрия. Нет. Саша остался их общим сыном.
Женщина вздрогнула.
«Надо выбираться из трясины, в которой я нахожусь», – уговаривала она себя.
Надо то надо… Да, вот, только как…
Она поднялась с лавки и направилась в кондитерскую.
«Куплю торт. Отмечу начало новой жизни», – решила для себя женщина.
Вот только праздник превратился в праздник жалости.
Лида давилась тортом, ревела и проклинала Дмитрия, который когда-то обещал, что всю жизнь будет любить её одну.
«Влюблённые… Счастливые… Бесшабашные… – Лида вытирала мокрые слёзы тыльной стороной ладони. –