47 отголосков тьмы (сборник). Виталий Вавикин
знал, что все закончилось, но продолжал сидеть на стуле, глядя за окно. Нэтти не дышала. Джек слышал, как бьется у него в груди сердце. Смерть оставила еще один шрам, но уже не на теле, вот только Джек не мог понять, насколько глубок этот шрам и сколько потребуется лет, чтобы рана затянулась, потому что сознание, в отличие от тела, лечит себя, избавляет от страдания. Нужно лишь уметь ждать и хотеть жить. Если, конечно, этот механизм рано или поздно не сломается…
Джек открыл окно. Подводный город шумел, всасывал в себя стоявший в комнате смрад.
Джек собрал свои вещи, стараясь не смотреть на кровать, вышел, осторожно прикрыв дверь.
– Что-то случилось? – спросила соседка Нэтти.
– Не со мной, – сказал Джек, злясь на сквозившую в ее голосе заботу. – Не со мной…
Не божья тварь
Граница Германии и Франции. Недалеко от города Страсбург. 1943 год. Закрытый исследовательский центр «Ананербе». Проект «Сверхчеловек».
– Думаю, это не самый удачный из наших экспериментов, – заявила Мадлен Добкин, критично качая головой.
Прикованный цепями монстр уже ничем не напоминал человека. Даже его осанка стала более животной. Суставы ног изогнулись, превратив его в хищника, изготовившегося к прыжку. Брюшная полость затянулась дополнительными тремя парами ребер. Горло скрывала твердая чешуя. Разорвав вытянувшуюся челюсть и выдавив передние зубы, появившиеся клыки обещали стать в бою дополнительным инструментом смерти. Сам череп изменился настолько сильно, что теперь спереди был всего один глаз. Другой, поддавшись чудовищному скручиванию, находился на затылке. Грубая, местами похожая на иголки дикобраза шерсть покрывала тело бывшего человека.
«Ганс 146». Таким было имя созданного монстра. Его отобрали из сотен других идеальных представителей арийской расы.
– Когда-то его руки ласкали женские груди, а теперь он не сможет даже нажать на курок, – сказал мужчина в белом халате, изучая пальцы монстра. Их фаланги были лишены плоти. Окаменевшие суставы превращали изогнутые внутрь кости в острые когти. – А ведь он, наверное, нравился женщинам.
– Не нужно сарказма, доктор Хирт!
– Как скажете, моя прекрасная Мадлен. Солдат!
– Слушаю, штурмбанфюрер!
– Сожгите эту неудачу!
Словно поняв, что речь идет о нем, монстр начал метаться по камере, ища выход. Его руки пытались разогнуть прутья решетки, когда пламя, вырвавшееся из огнемета, начало жечь его плоть. Кожа лопалась, мясо шипело, сворачиваясь и обнажая кости, жир капал на пол, а монстр все еще пытался разогнуть стальные прутья. Запах горелой плоти наполнил помещение.
– Сожгите все, – велел доктор Хирт солдату. – Остальное, с чем не справится огнемет, отправьте в крематорий.
– И не забудьте навести здесь порядок, – напомнила ему Мадлен.
Жир растекался по полу, подбираясь к ее туфлям. Объятый огнем монстр не проронил ни слова. Его скрюченное тело корчилось в предсмертных конвульсиях, а солдат, просунув дуло огнемета между решеток, продолжал поливать его беспощадным пламенем.
Мадлен