Ученица Змеиного Мага. Татьяна Огнева
Либо же иметь маску, личину, которую видели бы все. И не знали, что за ней.
Такую, как его грубый, а порой – дико язвительный, – характер, смертоносно переменчивый нрав.
За которыми скрывался очень добрый человек…
Мой Учитель, одного лишь мысленного касания которого хватило, чтобы я снова взяла себя в руки. Почти. Ведь, прежде чем все-же уйти, я не удержалась и наградила этого эльфийского молодого – наверно молодого, так он выглядел, хотя и мог уже прожить сто лет, – мужчину презрительным взглядом. На что он как-то изумленно изогнул бровь и ехидно ухмыльнулся, что получилось у него довольно элегантно, отчего меня даже передернуло. И более не желая находиться рядом с ним не секунды, я поспешила прочь.
Уводя с собой и коня Учителя. Ведь он мог помочь мне найти мою лошадь.
Когда я проходила мимо кареты, привыкнув подмечать как можно больше вокруг, я просто не смогла не обратить внимание на то, сколько людей мы смогли спасти. Да, людей. Ведь оставшиеся еще двое живых наемников точно были людьми. Их темно-коричневые одежды были без капюшонов, и я прекрасно видела их короткие уши и обычные глаза. По-человечески неидеальные лица.
Один из них забрался на карету и как раз тогда, когда я проходила мимо, открыл ее дверцу, протянув кому-то, кто сидел внутри, свою руку. И когда помог выбраться наружу тому, кто сидел там, я поняла, отчего мелкий гаденыш-вурдалак не спешил трапезничать потными мужланами и шерстяной лошадью, отчего прятался у кареты и ползал по за ней. Ведь из кареты выбралась юная эльфийская дева.
Красивая, по-настоящему красивая. С гладкой белой кожей и белоснежными, цвета чистого лунного света, длинными гладкими волосами. Они были чуть растрепаны, но все-же красиво лежали на ее хрупких плечах, как шелк стекали по ним до самой ее поясницы. Идеально дополняли ее маленькое, утонченное тело.
И ее сияющие голубые глаза.
Честно, увидев их, точнее встретившись с ними взглядом, я чуть не позабыла обо всем. Ведь если тот эльф, с которым сейчас беседовал мой наставник, не вызвал во мне ничего, кроме любопытства, а после – раздражения, – то этой девушке я тут-же захотела поклониться. Ведь было в ней что-то такое… Не сила, нет. Какое-то внутреннее тепло, яркий свет, который точно согреет, когда тебе будет плохо. Даст надежду.
И это притягивало, манило к себе. И я не сразу поняла, что замерла, вглядываясь в лицо этой девушки. Вытянулась, словно стремясь оказаться рядом с ней. А когда поняла, сердито тряхнула головой и, тихо зашипев, протерла пальцами глаза. Ведь только что явно попала под какое-то воздействие и не могла теперь не злиться на саму себя. На эльфов, черт их дери, которых не должно быть в этих краях!
И стараясь не оглядываться более на эльфийку, я снова зашагала вперед. Чуть ли не рванула, ведь услышала ее голос. Чистый и мелодичный, похожий на ласковый и переливчатый звук дождевой капели. Она спросила с печалью и болью:
– Как много погибло?
И последним, что я еще успела услышать, был голос кого-то из наемников – усталый и хриплый.
– Почти