Воскресшие боги, или Леонардо да Винчи. Дмитрий Мережковский
испытывают блаженство, умирая от руки такой прекрасной охотницы.
Но более всего понравился его высочеству третий сонет, в котором Данте обращался к Богу с просьбою отпустить его на землю, куда будто бы вернулась Беатриче в образе герцогини Миланской. «О, Юпитер! – восклицал Алигьери. – Так как ты опять подарил ее миру, позволь и мне быть с нею, дабы видеть того, кому Беатриче дарует блаженство», – то есть герцога Лодовико.
Моро милостиво потрепал поэта по плечу и обещал ему сукна на шубу, причем Бернардо сумел выпросить и лисьего меха на воротник, уверяя с жалобными и шутовскими ужимками, что старая шуба его сделалась такою сквозною и прозрачною, «как вермишель, которая сушится на солнце».
– Прошлую зиму, – продолжал он клянчить, – за недостатком дров, я готов был сжечь не только собственную лестницу, но и деревянные башмаки св. Франциска!
Герцог рассмеялся и обещал ему дров.
Тогда, в порыве благодарности, поэт мгновенно сочинил и прочел хвалебное четверостишье:
Когда рабам своим ты обещаешь хлеб,
Небесную, как Бог, ты им даруешь манну, —
Зато все девять муз и сладкозвучный Феб,
О, благородный Мавр [11], поют тебе осанну!
– Ты, кажется, в ударе, Бернардо? Послушай-ка, мне нужно еще одно стихотворение.
– Любовное?
– Да. И страстное.
– Герцогине?
– Нет. Только смотри у меня, не проболтайся!
– О, синьор, вы меня обижаете. Да разве я когда-нибудь?..
– Ну то-то же.
– Нем, нем, как рыба!
Бернардо таинственно и почтительно заморгал глазами.
– Страстное? Ну а как? С мольбой или с благодарностью?
– С мольбой.
Поэт глубокомысленно сдвинул брови:
– Замужняя?
– Девушка.
– Так. Надо бы имя.
– Ну вот! Зачем имя?
– Если с мольбою, то не годится без имени.
– Мадонна Лукреция. А готового нет?
– Есть, да лучше бы свеженькое. Позвольте в соседний покой на минутку. Уж чувствую, выйдет недурно: рифмы в голову так и лезут.
Вошел паж и доложил:
– Мессер Леонардо да Винчи.
Захватив перо и бумагу, Беллинчони юркнул в одну дверь, между тем как в другую входил Леонардо.
После первых приветствий герцог заговорил с художником о новом громадном канале, Навильо-Сфорцеско, который должен был соединить реку Сезию с Тичино и, разветвляясь в сеть меньших каналов, оросить луга, поля и пастбища Ломеллины.
Леонардо управлял работами по сооружению Навильо, хотя не имел чина герцогского строителя, ни даже придворного живописца, сохраняя, по старой памяти, за один уж давно изобретенный им музыкальный прибор чин музыканта, что было не многим выше звания таких придворных поэтов, как Беллинчони.
Объяснив с точностью планы и счеты, художник попросил сделать распоряжение о выдаче денег для дальнейших работ.
– Сколько? – спросил герцог.
–
Мавр (итал. Moro) – прозвище герцога Лодовико Сфорца.