Пьющие чудо. Кирилл Князев
часы. Второе – по сторонам. И третье – снова на часы. Со смертью не шутят.
Дайте угадаю. Вы сейчас скептически усмехаетесь. Мол, семьсот двадцать минут для настоящей жизни – мало. Со стороны кажется, что иллюзорщики только играют в жизнь.
Но что, если я скажу: двенадцать земных часов равны трём суткам Канвы?
То-то же.
Здесь мы общаемся, едим, любим, ненавидим… спим, в конце концов. Только здесь, в мире, которого на самом деле нет, иллюзорщик может выспаться. На Земле это делать бесполезно. И если ты уж сумел занырнуть в Канву, тебе придётся её посещать хотя бы для сна. Иначе будет худо. Двадцать четыре часа без сна на две жизни – ещё куда ни шло. Неделя без сна – легко. Месяц, два – возможно. Но дальше сознание начинает форменно ехать, расплываться.
Я знаю, я пережил это.
Как и любой другой, подобный мне.
Двери маршрутки распахиваются, лица касается свежий морозный воздух. Лихо спрыгиваю с последней ступеньки, и сразу по щиколотку проваливаюсь в снег. Намело совсем недавно – часа не прошло. А весь город уже стоит в пробках.
Достаю мобильный, смотрю на время. Опаздываю. Кыш с Данилом уже минут двадцать ждут меня. Нехорошо.
На ходу набираю номер Дана. Слышу годки, затем друг берет трубку:
– Где тебя носит?
– Метель же… – оправдываюсь.
– Давай, давай, поспешай, нам ещё вечером «по грибы идти».
Встретиться мы договорились за углом государственного банка. Место удачное: с дороги не видно, и, если что, можно перевести деньги на карточку. Не люблю таскать с собой наличные.
Подстёгиваемый совестью, дошёл я минут за шесть. Кыш и Дан о чём-то негромко беседуют, зябко ёжась, пританцовывая. Заметили меня, призывно машут руками.
Как будто мимо пройду. Нет, здесь у меня зрение похуже, чем в Канве, но всё же…
– Тебя за смертью посылать надо, – с улыбкой говорит Кыш.
На щёточке густых русых усов – снежинки. Невольно гляжу в светло-серое небо. Наверху будто распотрошили гигантскую подушку, и ветер теперь несёт пух над тесными Горьковскими улочками.
Обмениваемся рукопожатиями. За что люблю ребят, так это за крепость руки. Терпеть не могу, когда руку жмут вяло. С этим в нашей компании проблем нет. Канва закаляет характер.
– Вот металл, – говорит Данил, протягивая Кышу завёрнутый в целлофановый пакет-маечку самородок.
Кыш отвечает кивком, прячет золото во внутренний карман.
– А взвесить?.. – начинаю было я.
– Всё уже взвесили, – ворчливо отзывается Дан. – По сто раз. Пока тебя ждали.
Кыш протягивает конверты мне и Дану. Я, не пересчитывая, прячу деньги.
– Пересчитай, – говорит меняла.
– Да, ёлки! Опять за своё, я же…
– Нет, ты пересчитай, – повторяет Кыш. – Мы с тобой друзья большие, конечно. Но когда время доходит до дела – тут нужен грамотный подход.
– Взрослей, – поддакивает Дан. – С деньгами не шутят.
Пересчитываю. Десять