Книгоедство. Александр Етоев
сочинения, освещающие это общественное явление.
Шинкарев – человек заметный: и в живописи, и в литературе, и с виду. Сам высокий, широкоплечий, статный, именно такой художник как Шинкарев и мог взяться за исполинский проект под названием «Всемирная литература».
Проект этот заключается в следующем: берется литературный текст, к примеру, «Илиада» Гомера, и переводится на язык живописи. Таких переложений-перелицовок в альбоме Шинкарева шестнадцать, причем не все из них высокая классика. Есть здесь вещи не столь известные, во всяком случае в мировом масштабе, – «В лесу родилась елочка», например. Или народный гимн северного народа фижмы.
Сложность дела, задуманного художником, состоит в том, что ему нужно не проиллюстрировать книгу, как делали до него другие, а выделить в книге главное и перенести это в цвете на полотно.
Сам художник комментирует свое дело так: «Механизм перевода прост: пишу до тех пор, пока ощущение от картины не совпадет с ощущением от литературного произведения. Во многих случаях я его и не перечитывал – ведь тогда это будет “изучение”, и пыльца ощущения сдуется».
«Выбор катастроф» А. Азимова
Прихожу я к своему приятелю Рукавицыну, захожу в квартиру и ужасаюсь. Стены голые, вокруг запустение, даже комнатное растение кактус, предмет гордости и любви хозяина, стоит грустное в горшочке на подоконнике с облетевшими от грусти иголками. Сам хозяин сидит на кухне, и лицо у него не веселее кактуса. Я спрашиваю:
– Рукавицын, ты болен?
– Я не болен, – отвечает приятель, вынимает из-под чайника книжку и со вздохом передает мне.
– Айзек Азимов. – Я пожимаю плечами. – Ну, про роботов, нашел о чем горевать.
– Про каких таких, к черту, роботов! Про бессмысленность нашей жизни.
И загибая на руках пальцы, Рукавицын начинает перечислять все беды, которые неминуемо обрушатся на голову человечества и истребят его на хрен к едрене-фене.
Пальцев на руках не хватило, потому как бед оказалось ровным счетом 15 – от гибели Вселенной до тотального мирового голода как следствия перенаселенности планеты.
– Так что работай не работай, поливай кактус не поливай, все одно – хана, – сказал Рукавицын и задумчиво посмотрел на меня.
– Слушай, – он почесал в затылке, – а ведь это хороший повод устроить небольшие поминки. По человечеству. Ты как, за?
В глазах его запрыгали огоньки. Я понял, что на ближайшее время гибель человечества отменяется и полез в карман за бумажником.
Г
Газданов Г.
Эмигрант эмигранту рознь. Если Бунин, Зайцев и Осоргин до конца своих дней писали исключительно о России, то Газданов о родине, которую покинул в 16 лет, писал мало. Исключение – рассказы и «Вечер у Клэр», первый роман писателя, где в ретроспективе показаны жизнь и мытарства молодого солдата добровольческой белой армии, – роман, основанный на собственном коротком, но страшном опыте автора.
«Я плохо и мало знаю Россию, т. к. уехал