Синее пламя. Алексей Пехов
стужу, но ты точно околеешь.
– Рад, что ты заботишься обо мне. – Он не стал улыбаться, губы кровоточили от ветра и мороза. – Но я скорее умру, если мы продолжим идти.
– Мальчик, это лес. Тут нет жилья и нет огня.
– Меня не раз и не два заставала метель в дороге. Я знаю, как ее переждать.
Мгновение она размышляла.
– Хорошо. Это твой выбор, циркач.
– Дай мне свой щит.
Сойка с интересом наблюдала, как он подошел к ближайшей ели, нижние лапы которой были занесены снегом, и начал баклером, словно лопатой, копать яму. Когда та стала достаточно глубока, Тэо утрамбовал стенки, бросил шерстяное одеяло, которым обычно укрывался, жестом попросил у Лавиани второе.
Та не стала жадничать, лишь ехидно заметила:
– Надеешься, что они тебя согреют?
– Отчасти. Можно нож?
И опять она не стала перечить. С соседней ели Тэо срубил несколько еловых лап, положил на те, что уже нависали над ямой, присыпал сверху снегом, оставив лишь небольшое отверстие между ветвей. Он нырнул под них, забираясь в «логово», и уже через несколько минут на кулачном щите Лавиани горел маленький огонек.
– От него мало тепла, мальчик.
– Но и дыма нет. Огня достаточно, чтобы не замерзнуть.
– Твое логово засыплет, – сказала Лавиани, усаживаясь рядом и ощущая слабый запах смолы, приглушенный морозом.
– Так и задумано. Нас будет греть наше дыхание. Станет еще теплее. Надо всего лишь приминать снег и следить, чтобы дымоход не завалило, пока горит огонь.
– Отличное занятие на всю оставшуюся ночь. Желаю тебе не скучать. А я пока посплю. Все равно делать нечего. – Она надвинула капюшон пониже себе на лицо. – И вот еще что, акробат. Надеюсь, что, когда проснусь, рядом со мной не будет замерзшего покойника.
– Постараюсь тебя не опечалить.
– Опечалить? Поверь мне, я просыпалась и в куда худших ситуациях. Один мертвец точно не испортит моего настроения.
Уже через минуту она уснула, задышав глубоко и медленно, оставив Тэо прислушиваться к вою ветра.
В берлоге властвовал мрак, было душно, но, к ее удивлению, совершенно не холодно. Огонь погас, Тэо спал, она слышала это и осторожно вытянула затекшие ноги. Дыру в «потолке» почти завалило, и сойка, взяв в руки копье, расширила ее. Судя по проникающему внутрь «свету», солнце еще не показалось над горизонтом, до рассвета оставалось больше часа.
На ресницах акробата лежал иней. Лавиани хотела разбудить его, но посмотрела на бледное лицо и решила, что лишние полчаса сна парню точно не помешают.
Выбиралась она наружу ползком, руками разбрасывая снег. Плечами потревожила отяжелевшие ветки, и те тут же отомстили, обрушив на спину целый сугроб. Ругаясь про себя, она оглядела лес. Ровные стволы высоченных деревьев уходили ввысь и терялись в низком облаке, точно сонный кит ползущем над ней и застрявшем в лесу.
Лавиани обошла логово по кругу