Ее запрет. Лана Легкая
от Ириски. – Не твоя. Запомни!
– Ляль, – он поднял поля моей панамы, – она моя. И ты моя. Я ошибся. А теперь буду исправлять.
– А я разве тебя просила об этом? М? Возвращайся к своей Арине. Порадуй Льва Петровича и Инну Евгеньевну.
– Не могу.
Я сделала шаг назад, не позволяя коснуться щеки.
– Почему же? Арина наконец поняла, что ты пользовался ею, как одноразовым носовым платком?
– Ты почти угадала. Вышла замуж. Не за меня, прошу заметить.
– Мне все равно, Слав. Твоя личная жизнь больше не интересует.
– А меня твоя интересует. Ты ведь не любишь Мишу.
– О-о-о, – от возмущения выдохнула я, а со следующим глотком воздуха не смогла произнести ни слова.
– Мам… – за пронзительным визгом последовал всплеск воды, и мое сердце рухнуло куда-то вниз.
– Ира! – выкрикнула я, подбегая к бассейну, словно в замедленно съемке. Малышка била руками по воде и хватала ртом воздух. Боже! Я же отвлеклась лишь на секунду!
– Полотенце, – с коротким приказом Слава оттолкнул меня и прыгнул в воду.
Словно в замедленной съемке, я наблюдала за происходящим. Секунды до момента, когда мужчина показался с Ириской над поверхностью воды, показались мне вечностью.
– Маленькая моя… – прошептала я, не отводя от довольного детского лица взгляда.
– Мама, ты видела, я научилась нырять? – произнесла она с восторгом, а я задыхалась от страха.
– Видела, – прохрипела, беря дочку на руки и крепко ее обнимая. – Только никогда там больше не делай. Деткам нельзя купаться одним.
– А я была не одна. Вы же с дядей были здесь, – произнесла она.
Дядей… я перевела взгляд на Сизова.
– Это из-за тебя, – прорычала я, пока он избавлялся от мокрой рубашки, сдергивая ее с плеч.
– Согласен. Но у меня мало опыта общения с детьми.
– Хочешь сказать, что это я виновата?
– Нет. Я просто сказал, что нет у меня опыта, и ничего другого.
– И его не станет больше, как ты ни старайся, – ответила я.
– А что у вас произошло? – голос Есении заставил меня отвернуться от мужчины и вспомнить, что мы не одни.
– Слава богу, ничего страшного, – произнесла я. – Мы сейчас переоденемся и вернемся.
– Мам! – дочка завертелась змеей в моих руках. – А купаться?
Мне хотелось сорваться, сказать, что уже накупались на сегодня. Но в том, что случилось, не было ее вины. Только моя.
– Купаться, – повторила я. – Дай мне минутку, я сниму шорты.
Меня до сих пор потряхивало. Руки, ноги, они были как чужие. Я не могла нормально подцепить пуговку на поясе.
– Ма-а-ам, а можно я с тетей Есей купаться буду? – она наблюдала за Есенией с сыном.
– Нет, Ирина, только со мной.
– Ну, ма-а-ам, – она надула губки.
– Хочешь, поплаваем со мной, я все равно уже мокрый, – предложил Сизов, вытирая телефон о полотенце.
– Нет!
– Хочу! – наши с дочерью выкрики смешались.
– Нет, дочь, только со мной, – упрямилась я.
Сизов