Книга, которую написала няня. Лана Верджине

      Сон моей дочери

      Настал момент рассказать об одном из тех случаев, о котором ранее уже упоминала. С него, в общем-то, все и началось – он стал первым знаком, что пора прислушиваться к себе и не бояться делать то, к чему призывает тебя твой разум. Долгое время я опиралась на этот случай, когда пыталась «найти себя», свое предназначение, и часто в мыслях возвращалась к нему, он послужил ориентиром. Потом были другие знаки в моей жизни, которые давали понять, что пора – хватит откладывать, надо начинать реализовывать свою мечту … начинать писать книгу.

      И этот самый случай – сон, необычный сон, который приснился моей дочери. На тот момент ей было шестнадцать лет. Она сходу села и во всех подробностях изложила его на бумаге, так как этого требовало ее внутреннее состояние, потому что, проснувшись, она осознала абсолютное ощущение реальности всего происходившего во сне … что наводит на мысль, а был ли это сон?

      -–

      Грустно покачиваются ветви деревьев, холодный осенний дождь мерно стучит по крышам припаркованных во дворе машин, по железным подоконникам и окнам. Я в джинсовых шортах и клетчатой рубашке, уже давно промокшей до последней нитки, иду босиком по влажному асфальту, шлепая по лужам и время от времени убирая с лица пряди мокрых волос. Позади меня ровно и уверенно шагают двое широкоплечих мужчин в черных костюмах. Скупые на эмоции, они лишь изредка, будто пунктиром, говорят что-то вроде «нам туда» или «поверни направо». Я не задаю вопросов, я каждый раз смирно поворачиваю в указанную сторону, вглядываясь в конец пустынной улицы и гадая, что же меня там ждет. Мне не страшно, всего лишь неизвестно, что же дальше, но при этом – удивительно спокойно.

      Мы подходим к одному из подъездов старого пятиэтажного дома, краска на стенах облуплена, окна черны и разбиты. Один из мужчин берет мою руку и засучивает рукав моей рубашки, берет другую и, проделав то же самое, почтительно открывает тяжелую стальную дверь, приветствующую меня протяжным стоном. Последний раз окинув взглядом своих равнодушных спутников, я смело переступаю порог и замираю от удивления…

      -–

      Я стою с широко распахнутыми глазами и приоткрытым ртом, осматриваю помещение. Изнутри это (даже в самом смелом представлении) не походит на помещение обычного пятиэтажного дома. Огромная зала со светлыми стенами и массивными мраморными колоннами, статно возносящимися к высокому потолку, полна людей совершенно разного возраста и внешности. В стороне, противоположной входу, на возвышении, опершись руками на кафедру и пристально рассматривая всех присутствующих, стоит пожилой человек. В черной рубашке, худощавый и седой, он по непонятной причине внушает удивительную смесь уважения, доверия и страха.

      Разбивая царящую тишину и обрывая нити моего напряжения, с грохотом захлопывается стальная дверь. Я вздрагиваю и рефлекторно оборачиваюсь назад. Однако, кроме меня, на это никто не реагирует