Чужие камни Ноккельбора. Сергей Буридамов
задорно стуча пятками по гулкому деревянному полу. Над головой размахивал он сорванной рубахой. Дико и счастливо принялся Векша распевать песню-считалочку «Мора, Морана», знакомую всем рядовичам с детства.
Гой, Матерь Мора!
Вей, Мора Матерь!
Покачай нас, Мора Матерь!
Провожай нас, Мора Матерь!
Скакал он и орал до тех пор, пока не запрыгнул в лужицу дождевой воды, оставленной Кикиморами. Подскользнулся, ахнул и растянулся на полу. Однако боль от ушиба не могла заглушить биение жизни, которое поглощало его.
Сказка о Кикиморе
Дед Возгарь принял от дочери тарелку с пустыми щами и, не торопясь, смакуя каждую ложку, начал поедать благоухающее варево. Дети сидели рядочком на прогретых за день досках пола и терпеливо ждали, пока старик доест. Вели себя тихо: кому захочется, чтобы его за ухо из избы вывели и без сказки оставили? А потому только пихались, чтобы усесться поудобнее, да возмущенно шептали: «Подвинься! Ишь, расселся…»
Наконец, дед насытился, облизал ложку, вытер усы и бороду. Благосклонно глядя на пащенков, нарочито низким и страшным голосом спросил:
– О чем, мелкие, сказку послушать хотите?
Ребятня начала оживленно перешептываться и советоваться, однако самый хитрая и пронырливая Горинка не стала дожидаться общего решения. Взяла да пропищала:
– Про страхолють хотим!
Возгарь глянул на нее с прищуром и, усмехнувшись, спросил:
– Это ж про какую страхолють рассказать? Пока не ушел Ночной Страх, много ее было всякой.
Горинка, смешно округлив глазенки, ляпнула:
– Про Кикимор.
– Кикимор? Ну, давайте про Кикимор, – подмигнул старик уже готовой всхлипывать от страха мелкотне. – Зла от них людям было уйма. Подъедали так, что даже косточек не оставалось. Особенно падаль любили. Утащат кого, загрызут и вокруг сядут. Ждут, значит, пока пахнуть не начнет.
Дети притихли. А дед продолжил:
– Сказывают, что эта история во времена первых князей произошла. Как повадился в одной промысловой деревне кто-то по ночам курей да гусей изводить. И капканы на него ставили, и собачьим дерьмом курятники да гусятники обмазывали, и обереги-змеевики вешали – все без толку. Ночи не проходило, чтоб двух-трех птиц не досчитывались.
И вот как-то баба одна вечерком решила воды набрать. Выходит, значит, во двор и к колодцу идет. Подходит, ведро туда опускает, а из колодца свист доносится. Испугалась баба; мужиков позвала. Мужики собрались, камешков в колодец покидали – ну, чтоб голос подал кто. Слышат – и точно: кто-то в воде плещется. Всяк знает – собака и кошка свистеть не умеют. Позвали деревенского волхва. Тот в колодец смотрит и говорит: «Это страхолють провалилась и выбраться наружу не может. Оставьте колодец в покое – ночью за ней свои придут и вытащат».
Мужики послушались вроде, но бабы их подначивать принялись: «Больно