Место под солнцем. Андрей Васильев
типичный московский обыватель со всеми стандартными для моего класса признаками – намечающимся брюшком, первыми залысинами, псевдоитальянским костюмом и очками в оправе из липового золота. Все мы – те, кого иногда называют «средним классом», чем-то похожи, как дети из инкубатора. То ли чертами лиц, то ли одеждой, которая больше напоминает униформу, а может, отсутствием блеска в глазах, который есть у тех, кто обладает целью в жизни. Настоящей целью. У нас ее больше нет. Она ушла с юношескими надеждами, встречами рассвета и жаждой все изменить.
«Черт, все-таки они что-то мешают в эту синтетическую текилу, иначе откуда такие мысли в голову лезут», – подумал я и, прищурившись, глянул на бутылку, которую бармен поставил на стойку. Этикетка была не видна, так что понять, что именно мы пили, не удалось. Взгляд зацепился за экран плазмы, работавшей в фоновом режиме и показывавшей очередной Si-Fi-сериал, что-то про подземелья, по крайней мере телегерой шнырял именно по ним.
Собственно, в этот момент меня и накрыло. Наверное, это не самый лучший термин для происходящего, но другого не подберешь.
Нечто темное и багровое ударило по глазам. Тьма окутала мир, а затем я на секунду увидел яркий крест, как будто молнии прочертили небосвод. Крест вспыхнул и погас, как изображение на экране телевизора.
Снова молнии. Много, они несутся мне навстречу, а я как будто лечу, лечу…
К изображению добавляется звук, и это – звук битого стекла. Какого черта?
Яркий свет в конце тоннеля, я понимаю, что мне навстречу летит монопоезд, и инстинктивно закрываюсь руками, давая себе зарок больше никогда не пить синтетического спиртного. Или даже вовсе больше никогда не пить.
Еще одна вспышка, и я перестаю вообще что-либо ощущать. Меня нет.
Тишина – вот что поразило меня после прихода в себя. Тишина – это то, что почти недоступно жителям земных городов последние лет триста. Гул машин, самолетов, постоянно доносящаяся откуда-то музыка стали привычной какофонией для наших ушей, от которой не спасали ни пластиковые окна, ни специальные гермозатворы. Впрочем, всерьез страдали только те, кто приехал в большие города недавно, для коренных горожан это было не более чем фоном, их слух сам отбрасывал в сторону ненужные звуки, как шелуху от семечек.
А здесь такого не было. Нет, какие-то звуки были, но непривычные. Шелест листвы и что-то еще, вроде как ветер деревья с небольшим скрипом шатает. А где все остальное? И почему мне так неудобно лежать? Дискомфорт, я бы сказал.
Я открыл глаза и удивленно моргнул. Земля. Я лежу на земле. Нет, понятно, что не на Марсе, но какого черта я тут делаю? И где это «тут»?
Так. Все сначала. Я выпивал в баре, смотрел на себя самого в зеркало, а потом… Потом… Потом я валяюсь на земле. Ерунда выходит.
А неудобство, похоже, вызвано двумя причинами: во-первых, я лежу на каких-то сучках, которые впиваются в тело, а во-вторых,