Приваловские миллионы. Дмитрий Мамин-Сибиряк
Между прочим, у Агриппины Филипьевны хранилось вырезанное из газет объявление, в котором студент, «не стесняющийся расстоянием», предлагал свои услуги по части воспитания юношества. Эти beaux mots[15] несравненного Nicolas заставляли смеяться счастливую мамашу до слез. Нестеснение расстоянием проходило красной нитью через всю жизнь Nicolas, особенно через его адвокатскую деятельность. Агриппина Филипьевна никогда и ничего не требовала от своего божка, кроме того, чтобы этот божок непременно жил под одной с ней кровлей, под ее крылышком.
После Nicolas самой близкой к сердцу Агриппины Филипьевны была, конечно, Алла. Она не была красавицей; лицо у ней было совсем неправильно; но в этой еще формировавшейся, с детскими угловатыми движениями девушке Агриппина Филипьевна чувствовала что-то обещающее и очень оригинальное. Алла уже выработала в себе тот светский такт, который начинается с уменья вовремя выйти из комнаты и заканчивается такими сложными комбинациями, которых не распутать никакому мудрецу. Хиония Алексеевна, конечно, тоже восхищалась Аллой и не упускала случая проговорить:
Elle est tellement innocente
Qu'elle ne connait presque rien….[16]
– Скажите, пожалуйста, что делает ваш братец? – несколько раз спрашивала Хиония Алексеевна.
– Оскар? О, это безнадежно глупый человек и больше ничего, – отвечала Агриппина Филипьевна. – Представьте себе только: человек из Петербурга тащится на Урал, и зачем?.. Как бы вы думали? Приехал удить рыбу. Ну, скажите ради бога, это ли не идиотство?
– Гм… да… Но ведь у Оскара Филипыча, кажется, очень хорошее место в Петербурге?
– Да, благодаря сестре Гертруде получает ни за что тысяч пять, – что же делать? Идиот!.. Наберет с собой моих мальчишек и целые дни удит с ними рыбу.
– Скажите, какой странный характер…
– Да просто глупость, Хиония Алексеевна…
– Мне кажется странным, что появление Оскара Филипыча совпало с приездом Привалова…
– Ах, вы, Хиония Алексеевна, кажется, совсем помешались на своем Привалове… Помилуйте, какое может быть отношение, когда брат просто глуп? Самая обыкновенная история…
Эти разговоры заканчивались иногда стереотипным рассуждением о «гордеце».
– Конечно, он вам зять, – говорила Хиония Алексеевна, откидывая голову назад, – но я всегда скажу про него: Александр Павлыч – гордец… Да, да. Лучше не защищайте его, Агриппина Филипьевна. Я знаю, что он и к вам относится немного критически… Да-с. Что он директор банка и приваловский опекун, так и, господи боже, рукой не достанешь! Ведь не всем же быть директорами и опекунами, Агриппина Филипьевна?
Теперь к этому рассуждению о гордеце пристегивалось такое заключение:
– Хотя Александр Павлыч и зять вам, Агриппина Филипьевна, но я очень рада, что Привалов поубавит ему спеси… Да-с, очень рада. Вы, пожалуйста, не защищайте
остроты
Она так невинна, что почти ничего не понимает…