Мамалыжный десант. Юрий Валин
катушек получились относительно удобные нары. В блиндаже было не особенно холодно, но к рассвету часовой Лавренко все равно замерз. Видимо, с непривычки: к «лисьей норе» приноровился, а здесь – никак.
Поразмыслив, Тимофей вышел наружу и ознакомился с изменившейся обстановкой. В блиндаже рядом разместились артиллерийские связисты сменщиков, передовой НП дивизиона у них сдвинулся к высоте правого фланга. Старожил Лавренко предупредил, что немцы туда долбят чаще, поговорил со старшиной-полтавчанином, обрисовал свою сложную ситуацию. Артиллеристы посоветовали, к кому обратиться.
К полудню Тимофей несколько успокоился. Дверь кабельного блиндажа теперь украшала крышка снарядного ящика с выведенной химическим карандашом таинственной надписью «Склад КНН». Соседи позаглядывали внутрь. Боец Лавренко разумно не препятствовал любопытству: народ должен убедиться, что ничего полезного фронтовому быту на складе не имеется. Так случается: вроде и ценность, а никому перед наступлением на фиг не нужно.
Сам боец Лавренко теперь состоял на довольствии у артиллеристов: бумажку, оставленную гадом Малышко, и самого неудачливого охранника электропровода отругали, но печать имелась, так отчего честного бойца голодом морить? Тем более насчет плацдарма Тимофей обладал знаниями весьма полезными, всякое разное все время спрашивали и уточняли.
Такова армейская судьба: то ты минометчик в пехоте, то прикомандированный связной-посыльный, то опять же прикомандированный сторож-артиллерист. Тимофей не особо расстроился, хотя на батальон, бросивший бойца, имел некоторую обиду. Вроде ценили, даже наградили, а поди ж ты… Впрочем, война, тут особо оглядываться некогда.
Сидеть без дела Тимофей не любил. Приноровился привязывать ниткой на дверь блиндажа бумажку «опечатано», работал с артиллеристами, а потом как-то само собой опять стал проводником к переправе и на передовые позиции у Шерпен. Черт его знает, как и почему, но прилипшая кличка Тимка Партизан тоже осталась.
А на третий день житья в новой армии на новом фронте приключилась с бойцом Лавренко странная история.
– Смотри, каким сыром угостили! – похвастался артразведчик. – Чуть солененький, так на языке и тает. Попробуй чуток!
«Сыр», конечно, следовало именовать брынзой, но артиллерист-разведчик был откуда-то с северов, кажется, псковский, да еще городской, несведущий в подобном провианте.
– Хороший продукт. – Тимофей вежливо отщипнул кусочек. – Повезло.
По правде говоря, брынзы было не очень-то много. Но хорошая, белая, с характерным вкусом, не жирная, завернутая в чистый кусок холстины. Очень правильная брынза.
– Я и говорю: вкусно – слов нет! Радушный народ молдаване: хоть сами и не богаты, а несут, угощают, – восторгался артразведчик.
– Это да, хорошие люди везде есть, – согласился боец Лавренко, тщетно пытаясь собрать вдруг засуетившиеся мысли. – А кто такой добрый-то?
– Да вон дед с палкой. Говорит, ждали освободителей, ждали, вот наконец-то дождались.
Тимофей в замешательстве