Смешные рассказы о нас с вами. Алексей Клёнов
выданной к белью инструкции, я приступила к втискиванию. Для людей с обычной конституцией вход был один – через верх, то есть одеваться через голову. Внезапно оказалось, что такой способ проникновения в белье со мной не работает. Могучее бабушкино наследство не пускало меня в волшебную комбинашку, хоть убейся.
Для справки. Мама рожала меня три дня. Воды отошли на первые сутки. Так повелось, что с тех пор замкнутые пространства я не люблю. В детстве все боялась застрять в тесной майке. Спелеологи – сумасшедшие.
И вот стою я в позе «ручки к небу, ножки для устойчивости врозь», по периметру вся повязанная этой смирительной утягивающей рубашкой. Глубоко дышу, ибо страшно. На нерве истерично шучу – я всегда так делаю на нерве. Вспоминаю Плисецкую (про не жрать) и Кардашьян (тут просто вспоминаю). Продавщица интеллигентно ржет и просится ко мне в кабинку – помочь, ну или заснять для Ютьюба и сказочно обогатиться. Тут опционально…
Я в таком положении готова отдаться кому угодно, кричу: «Спасите, тетенька! Я больше так не буду, верните меня в чехол для кресла!».
Общими усилиями мы таки обтягиваем меня изделием легонькой промышленности. Я себе в нем напоминаю главный мужской думающий орган в контрацептивном средстве защиты, но не по размеру. Иных ассоциаций нет.
Секунд десять любуюсь на нулевой результат, далее на выдохе мы в четыре руки сдираем с меня эту текстильную пытку. Утираем пот, на сцене появляется второй экземпляр. Модификация «под платюшко». В этом «подплатюшке» я забываю, как это – нормально дышать, хотя на самом деле тренированный боец, у меня дома живут три корсета.
В процессе примерки в бутик радостно врывается мой муж Женя. Он требует зрелищ и семейной эротики «40 плюс». Только Евгений пришел сюда за одалиской в красивом нижнем белье, а в кабинке копошится неэстетичный червяк в скафандре. Зато глаза от натуги большие, причем у продавца тоже.
Дергая шторку, муж пытается прорваться внутрь. Я одной рукой борюсь со средством красоты и стройности, другой задергиваю занавеску с криками: «Иди, иди отсюда, мальчик!». У меня ведь есть отличный план – прожить с ним долго и счастливо. На что человек с моей фамилией в его паспортном штампе обиженно дует губу: «А что, мне даже посмотреть нельзя?». И снова убегает куда-то в недра торгового центра, к своим братьям по разуму – мужьям на выпасе. На пятачках зон для отдыха они сбиваются в стаи серых в яблоках коней и сидят там с грустными глазами и с пакетами.
Тем временем я, вся в поту и мыслях, смотрю на отражение в зеркале, и оно эффекта «вау» не показывает. Жалуюсь консультанту, что в это нельзя проникнуть без посторонней помощи. Мне парируют наличием рукастого мужа со стальными нервами, а быть женщиной-загадкой в моем положении поздно. И потом, такое натянуть – уже физкультура.
Я грущу, вздыхаю и почти соглашаюсь с безысходностью, но таки покупаю облегченный вариант брони, где есть шанс одеться самостоятельно. Дома, под пустырник, нахожу свой индивидуальный способ засупониться – белье надо надевать