Мы и они. Из жизни микробов. Михаил Стати
счастье», длящееся все время с момента моего рождения, и никогда я не мог представить, что в один прекрасный день мне будет дан ужасный выбор отказаться от участия в Великом паломничестве либо навсегда потерять горячо любимого брата, понимая, что мое счастье пронизано ожиданием участия в Великом паломничестве в той мере, в которой рядом со мной должны находиться Кен и Том, относясь к этому как к дару всевидящей и всезнающей судьбы, устроившей так, чтобы я родился именно в это время и в этом месте, имея такого брата, как Том, и, пользуясь возможностью, участвовать в столь значительном и давно ожидаемом событии, каковым представлялось Великое паломничество, что являлось целью моего существования, не требующей объяснения или постижения, смыслом моего внутреннего мира, воспринимаемого как данность, как дар, как судьба, ко мне подкрадывалось понимание, что провидение уготовило испытание посредством выбора, любой исход которого содержал горькую, невосполнимую утрату, выбор, на который было тяжело решиться и который хотелось всячески оттянуть, как можно дольше пребывая в состоянии, где обе составляющие моего счастья были со мной, но далее откладывать было невозможно и наступило время, когда выбор нужно сделать, согласившись на потерю, всего что было для меня важно, что составляло счастье моей жизни и мне оставалось, смиренно прислушиваться к самому себе, к своему внутреннему голосу, который в эти мгновения казался мне чуждым и инородным, словно во мне сидел некто другой, давая предательские советы, вызывавшие отторжение, нашептывая мысли о которых я не подозревал, соглашаясь с горькими выводами, что скрытая гармония мира, о которой говорил Том, на самом деле не является гармонией, скрывающей неведомое прекрасное, как его чувствовал я, зная, что мой брат пребывает в ожидании о течении жизни, сплетенной из стечений обстоятельств, неуклонно способствующих и приближающих счастье, складывая по составляющим то, что ранее пребывало по отдельности, шаг за шагом пододвигая к
результату высшего порядка, тогда как мне следовало смириться с потерей, неминуемо подстерегающей меня, отдаляя от счастья, которое я себе всегда рисовал, ожидая, что мудрая Вселенная уготовила много необычного для преумножения моей радости и любви, надежды, которые рушились на моих глазах, в обреченности потерять Тома или в отказе от участия в Великом паломничестве, что в обоих случаях сулило ужасную муку, и, как ни больно было смириться с мыслью, что я никогда не буду участвовать в Великом паломничестве, я понял, что потеря Тома будет нестерпимее, о чем я в следующее мгновение сообщил моему брату, и Том выслушал мои слова без эмоций и волнения, восприняв мое решение как должное, и в этот момент я догадался, что он нашел для себя объяснение в том, что меня, как и его, привлекает поиск Истины, которому я решил посвятить остаток жизни, воспользовавшись представившимся шансом, не допуская, что могут быть иные мотивы, руководящие нами в подобных случаях, и в это мгновение мне стало ясно,