Рождение Российской империи. Концепции и практики политического господства в XVIII веке. Рикарда Вульпиус
кабардинские князья348.
При подобных значительных уступках со стороны Москвы создается впечатление, что взятие заложников являлось прежде всего бартерной сделкой349. Однако это впечатление обманчиво. Оно скрывает истинное соотношение сил. Вопрос состоял, как правило, не в том, должны ли быть заложники предоставлены Московскому государству, но лишь в том, кто и на каких условиях должен был стать заложником350. Царские представители во время переговоров действовали прагматично, как они уже поступали раньше при включении в русское и российское подданство этнических групп на юге и востоке351. Они часто обещали подарки и денежные вознаграждения, чтобы добиться перелома в переговорах и получить присягу на верность и согласие на предоставление заложников. Подарки в виде денег, изделий из шерсти, мехов и предметов роскоши служили при этом не только инструментом подкупа. Задача состояла также в том, чтобы привлечь других князей и этнические группы, которые еще не покорились «могущественному, но милостивому правителю» и не предоставили заложников352.
Царские слуги были непреклонны только в одном требовании: признавались заложники исключительно из самых знатных семей. Это определялось их авторитетом, богатством и их численностью внутри коренной этнической группы353. Особые усилия прилагались для того, чтобы предоставлялись сыновья и племянники правителей. В случаях, когда было несколько жен, с особой тщательностью изучалось значение каждого случая материнства внутри иерархии клана354. Оставшееся пространство для торга, которое слуги царя использовали для вопросов о том, кто будет передан в качестве заложника, на какой срок и какие подарки, какое жалование или какие политические обязательства за это будут предложены, зависело, с одной стороны, от положения во власти того, кто выдавал заложника: чем более весомым в политическом и военном отношении являлся заложник, тем шире было пространство для переговоров. С другой стороны, интересы московской стороны, которые варьировались в зависимости от региона, определяли то, насколько уступчивыми были царские посредники при переговорах.
Региональная специфика московского заложничества
На Северном Кавказе предоставление заложников служило гарантией политической лояльности местных правителей российскому государству и вводилось им прежде всего как мера противодействия имперской конкуренции со стороны Персии, Крыма и Османской империи. В южных степях российская сторона, помимо политической верности, рассчитывала на соблюдение договоренностей – в первую очередь о прекращении набегов на российские поселения и караваны. Захват заложников среди башкир имел целью прекращение их восстаний. В Сибири и на Дальнем Востоке заложничество служило стимулом для регулярной выплаты дани – ясака. Именно в тех районах, где до ближайшей российской крепости было далеко, деревянные дома с заключенными в них заложниками
Там же. С. 141–144;
Во многих случаях местное население оказывало сопротивление московским притязаниям, поднимало восстания или вело переговоры о том, что, с их точки зрения, являлось наилучшим результатом. Так, калмыцкий хан Хо-Урлюк во время первой встречи с посланниками царя в 1606 году был далек от того, чтобы согласиться с царским ультиматумом – принять присягу на верность и предоставить заложников или потерять страну. Хан Хо-Урлюк без колебаний приказал убить посланников. Только спустя полстолетия калмыцкий правитель Мончак (Пунцук) согласился под настойчивым давлением царского правительства отправить четырех заложников в Астрахань. Однако подобное многолетнее и успешное уклонение от предоставления заложников царскому правительству остается в российской политике заложничества исключением. Грамота из Приказа Казанского дворца царскому воеводе И. В. Мосальскому о посылке к калмыцкому тайше Хо-Урлюку казака Т. Алексеева, о приведении к шерти калмыцких тайшей и о разрешении бухарским купцам торговать в сибирских городах // РМонгО. Т. 1. № 4 (05.03.1608). С. 28–29;
С. Поллок заходит слишком далеко, принимая переговоры о взятии и обмене заложников за однозначное доказательство того, что процесс российского создания империи на Кавказе полностью являлся «переговорным». Некоторые условия были предметом переговоров, но только не заложничество как таковое. Кроме того, переговоры, за исключением ситуации с индейцами тлинкитами, которая еще будет рассмотрена позже, велись не на равных, поскольку всегда было очевидно, что заложников должно предоставлять местное население, а не царь.
См. гл. 1.
Подробнее о тактике российской культуры даров (Gabenkultur) в гл. 4.6.
«Царский» наказ казанским воеводам Г. И. Морозову и И. А. Хилкову управлении городом и уездом // Димитриев. «Царские» наказы казанским воеводам XVII века. С. 293–294.
Протокольная запись переговоров начальника Оренбургской комиссии И. Неплюева с ханом Абулхаиром и другими казахскими феодалами, а также с джунгарскими и каракалпакскими послами во время их приезда в Орск // КРО. Т. 1. № 96 (22.09.1742). С. 229–253, здесь с. 248–249.