Бовь и мерть в Хротне. Денис Игоревич Трусов
для ваших ушей. Мужчинам негоже идти за Зовом Комбината.
– Почему?
– Это женское предприятие. Я знаю, мужчины часто непослушны и поступают вопреки просьбам женщин, поэтому под окнами гостиницы я попросила вырыть специальные уловители. И, как понимаете теперь – не зря. Каждый раз какой-нибудь командировочный нет-нет, да и брякнется туда. Вам бы очень не поздоровилось, если бы вы попали на Комбинат, пойдя на Зов.
– А что там делают, на этом Комбинате?
– Там шьют, латают, штопают, что же ещё.
Тугой чорный воздушный шарик внутри моего черепа теперь чуть сдулся, уступая место мыслям, которые тут же хаотично зароились, проносясь с такой скоростью, что мне было тяжело сосредоточиться хоть на одной из них и сформулировать следующий вопрос. Пани Гловска улыбнулась и сказала:
– Просто спрашивайте, говорите первое, что придёт в голову, не пытайте себя. Так будет проще.
– Да? Хорошо.
И тут же, не думая, я спросил:
– Откуда я? Почему мне кажется, что я отсюда, из Хротны, но одновременно я знаю, что это не так?
– То, что вам кажется и есть правда. То, что кажется прямо сейчас. А то, что будет казаться потом станет правдой потом. Откуда вы? Вы сошли с поезда. Где вы? Вы там, где сошли с поезда.
– Но почему я знаю Хротну как будто это мой город и в то же время всё какое-то иное, незнакомое?
– Может, вы бывали здесь раньше, когда-то давно, ещё до городокрушения… Знаете, некоторые постояльцы, которые приезжают сюда по делам – из Непеременска или Сон-Петербурга тоже говорят, что город не узнать.
– Городокрушение? Что такое городокрушение?
Пани Гловска тяжело вздохнула и оперлась локтями о стол. Она посмотрела на меня так, как смотрит взрослый на ребенка, когда тот спрашивает почему хомячок больше не шевелится и не хочет играть или почему баба Шура со второго этажа лежит недвижимо в деревянном ящике возле подъезда и люди вокруг неё плачут. Она на мгновение закусила верхнюю губу, стараясь подобрать нужные слова и сказала:
– Долго же вы ехали в этом своем поезде… Да, с Хротной приключилось городокрушение, кто-то так это назвал, в самом начале, вот и повелось. Никто толком не понимает точно, что именно произошло, но все это чувствуют и знают. И с тех пор, как это случилось – меркнут дома и люди, путаются мысли, даже время здесь сломано. Власти давным-давно обещали разобраться в этом, но с тех пор и власти померкли. Вы читали местные свежие газеты?
– Нет, не довелось.
– Так вот, они несвежие.
– А как вы думаете, что произошло?
– Я не знаю, оно всё ещё происходит. Самое странное, что мне теперь кажется, будто так было всегда. Я перестаю помнить, как оно было раньше, да и было ли вообще… Но не отчаивайтесь, я совершенно уверена, что так или иначе жить здесь можно, мне удаётся, как видите, даже иметь собственное заведение, пускай и меркнущее, работает Комбинат, дети ходят в школы. И даже вот командировочных сюда отряжают… Говорят, городокрушение случается, если на город земной падает сверху его небесное воплощение или наоборот – если