Исчезновение. Похищенная девушка. Джозефина Тэй
Река так красива, ее следовало бы поберечь для чего-либо прекрасного. Офелия. Шалотт. Как вы думаете, из Шалотт можно сделать балет? Все, что она видит в зеркале. Это идея, не правда ли?
Грант сдался.
Он вышел из машины и пошел по улице туда, где плоский каменный фасад Ху-Хауса нарушал череду розовых, желтых и просто беленых фронтонов деревенских домов с остроконечными крышами. Ху-Хаус стоял на панели, как и другие дома, но к его входной двери вели три ступени, так что первый этаж был приподнят над уровнем улицы. Это придавало дому чувство собственного достоинства, некую отстраненность от будничных дел. Дергая ручку викторианского колокольчика, торчавшую из начищенного до блеска медного круга, Грант мысленно благословил того человека, который взял на себя труд восстановить это здание, – кем бы этот человек ни был. Он сохранил дом, не пытаясь исказить его первоначальный вид, сделав из него, таким образом, музейный экспонат. Дыхание веков исходило от стертых ступеней, от медного колокольчика. Очевидно, масса денег была потрачена, чтобы привести дом в нынешнее состояние, подобающее такому строению, и Грант подумал, что одно спасение Ху-Хауса уже оправдывает существование Тоби Таллиса.
Дверь открыл слуга, словно вышедший из какой-нибудь пьесы Тоби. Вежливый, но с непроницаемым видом. Как монолит, он загораживал собой вход.
– Мистер Таллис никогда не принимает до ленча, – произнес слуга в ответ на вопрос Гранта. – По утрам он работает. Встречи с прессой – в два часа дня. – Он потянулся рукой к двери.
– Разве я похож на репортера? – резко проговорил Грант.
– Ну нет, этого я сказать не могу, сэр.
– Нет ли у вас маленького подноса? – спросил Грант неожиданно вкрадчивым голосом.
Слуга покорно повернулся и со стоящего в холле столика в стиле Якова I взял серебряный подносик для визитных карточек.
Грант положил кусочек картона на поднос и сказал:
– Передайте мой привет мистеру Таллису и скажите, что я буду ему благодарен, если он уделит мне три минуты.
– Конечно, сэр, – поклонился слуга, боясь даже взглянуть на карточку Гранта. – Не будете ли вы так любезны войти и подождать?
Он исчез в задней части дома и закрыл за собой дверь комнаты, за которой слышалась болтовня, отнюдь не свидетельствовавшая о том, что хозяин работает. Через мгновение слуга вернулся. Не согласится ли инспектор Грант пройти? Сюда, пожалуйста. Мистер Таллис будет рад встретиться с ним.
Комната в задней части дома, как обнаружил Грант, выходила в большой сад, спускавшийся к берегу реки. Здесь был иной мир, совершенно не похожий на мир деревенской улицы, откуда Грант только что пришел. Комната была гостиной, обставленной самыми лучшими «экспонатами», которые Гранту приходилось видеть вне музеев. Тоби, в необыкновенном халате, сидел перед серебряным кофейным прибором. За спиной Тоби порхал неоперившийся юнец в еще более экстравагантном костюме, державший в руках блокнот и олицетворявший пылкое рвение. Судя по девственной чистоте листов блокнота, он являл собой скорее эмблему занятости, чем профессиональное орудие труда.
– Вы скромны, инспектор, – заявил Тоби, здороваясь