Ось земли. Сага «Ось земли». Книга 4. Дмитрий Васильевич Епишин
населенном пункте России. Митька являл собой рослого белобрысого парня, с белыми же ресницами и отвислыми толстыми губами. Маленькие серые глазки его были хмельны, фигуру облегал пиджак черного сукна, прозванного «чертовой кожей», полосатые люстриноваые штаны заправлены в кирзачи с отворотами. В зубах парня красовался окурок городской папиросы, а в руках он держал трехрядку арзамасской артели «Гармонист». Митька считал себя парнем хоть куда и с ходу приступил к своему номеру. Он развернул с веселым переливом трехрядку и гаркнул:
– А ну, бабы, нашу, окояновскую – и пошел гоголем по амбару:
Эх, мать-перемать,
еду елочки ломать
Запрягу козу лохмату
Буду хреном погонять
Из рядов поднялся молодой женатый мужик Андрей Бусаров и подошел к весельчаку:
– Ну ты, Шаляпин, кончай срамные частушки петь. Здесь тебе не кабак.
– А чо?
– А то, тебе объяснять бесполезно. Дураком родился, дураком и помрешь. Дай- ка лучше гармонь.
Андрей взял трехрядку, присел на табурет, помолчал, словно набираясь сил, перебрал лады, а потом взял аккорд и начал зычным баритоном:
Из-за острова на стрежень
На простой речной волны
Выплывают расписные
Стеньки Разина Челны
Его уверенный и сильный голос звал за собой и сразу несколько человек подхватили песню:
На переднем Стенька Разин
Обнявшись сидит с княжной
Свадьбу новую справляет
Сам веселый и хмельной
Песня поднялась под небо грозной и могучей силой и уже все собрание включилось в нее.
Позади них слышен ропот:
Нас на бабу променял
Только ночь с ней обнимался
Сам на утро бабой стал
Они пели так, как работали и любили: забыв про все, отдаваясь музыке своей натруженной и не разучившейся жить душой.
Все было в это песне: и воля вольная, и любовь смертельная и честь неподкупная. Они пели, словно плыли в бесконечности русского времени, такого невыносимого, такого трудного, требующего предельной жертвенности и предельной честности. Они пели и ощущали себя частью этой общей судьбы, этого русского пространства, которое без них исчезнет в небытии, которое живет свечением их простых, но неповторимых православных душ.
Закончив песню, Андрей встал, топнул ногой о пол и пропел зазывным голосом:
– Кадри-и-ль!
Пальцы его побежали по пуговкам и, пританцовывая, он пошел вдоль скамеек. Навстречу ему павой выплыла Анастасия, картинно поклонилась и ударила каблучками в половицы. Она пошла дробить полы вместе с гармонистом, а к ним присоединились уже и семейные пары. Взявшись за руки вперехлест, они плыли в тусклом свете лампы, поворачиваясь и улыбаясь друг другу, а тела их летали в воздухе от состояния любви и красоты, будто пришедшей к ним