Люди под Дождем. Избранные беседы за 5 лет. Отсутствует
нам грозит такое? Как с этим бороться? Считает ли премьер нужным с этим бороться?
ПЕСКОВ: Я, НА САМОМ ДЕЛЕ, ВРЯД ЛИ УПОЛНОМОЧЕН ГОВОРИТЬ НА ВНЕШНЕПОЛИТИЧЕСКИЕ ТЕМЫ.
ГЕВОРКЯН: ДИПЛОМАТ.
Малыхина: Тогда, если можно, про социальные сети, которые влияют…
Песков: Но с Якеменко я не согласен. Я считаю, что никакие арабские революции нам не угрожают.
Макеева: Можно расслабиться, у нас спокойная обстановка?
Песков: Не угрожает. Ну нет у нас питательной среды, нет протестности, тенденции движения вниз, у нас нет деградации. У нас идет поступательное развитие.
Геворкян: Вы знаете, по этому поводу существуют разные точки зрения.
Песков: Понимаете, мы говорили об обществах, которые находились все-таки в глубокой деградации десятилетиями.
Геворкян: Многие аналитики считают, что и Россия находится на этой стадии, что она деградирует.
Песков: Это их право, мы с уважением относимся к их мнению, но, оперируя цифрами в руках, легко доказать обратное: что все-таки мы поступательно развиваемся. Поэтому у нас нет питательной среды.
Геворкян: Поживем – увидим. Никого не радуют страшные события, но поживем – увидим.
Малыхина: Скажите, а согласовывали ли вы свой приход на телеканал «Дождь» с вашим руководителем?
Песков: Нет.
Таратута: Он не в курсе, что вы здесь?
Песков: Нет, я не успел его предупредить.
Малыхина: Вы не знаете, смотрит ли Владимир Владимирович сейчас наш эфир?
Песков: Нет, не смотрит. Знаю.
Малыхина: Дмитрий Сергеевич, спасибо вам большое.
Песков: Спасибо вам.
2012
Павел Адельгейм
«Это обыкновенная война. гражданское общество и рпц»
/// Павел Лобков
Меня поразила какая-то удивительная гармония природы, человека, настроения. Плодоносный сентябрь со свисающими до земли яблоками, кладбищенский храм, куда изгнали Павла Адельгейма – но какое-то не страшное, а пасторальное кладбище. Выходя к алтарю, он преображается из сельского философа во властителя духа и читает пастве Бродского и Мандельштама. Мирный простой дом с невзыскательной едой, разбитая черная «Волга», незлобивая овчарка – идеальные декорации для портрета гонимого церковными иерархами интеллектуала-священника. Знал бы я тогда, что через год эти декорации будут обрызганы кровью отца Павла, и, по иронии судьбы, именно тогда его имя прогремит на всю страну.
В разгар процесса над Pussy Riot высшие чины российской церкви как будто соревновались друг с другом, кто красноречивее заклеймит девушек, кто придумает им более изобретательные наказания. И вдруг в разгар всего этого послышался одинокий голос священника Павла Адельгейма из псковской глубинки. Вот что он написал: «В Евангелии я не знаю