Люди под Дождем. Избранные беседы за 5 лет. Отсутствует
просто вымыты, их не существует.
Монгайт: Это известный факт.
Михалков: Я именно это и имею в виду. Ну, хорошо, как угодно относитесь к Никите Михалкову и к его искусству, творчеству и фильмам, но вот – русская картина на Каннском фестивале. Ее двадцать минут принимают. Что было написано на сайте кинокритиков, когда картина не получила приза? «Ура! Мы сделали это!»
Шакина: Никита Сергеевич, а вам не все равно?
Михалков: Одну секундочку. Мне не может быть это все равно. Мне может быть безразлично, кто это говорит, но мне не может быть безразлична сама тенденция. Ну, вот представьте себе французскую картину, которая попадает на Каннский фестиваль, или американскую, и когда она не получает что-то, а критика там говорит: «Ну все, ну наконец-то мы это сделали!»
Шакина: Послушайте, но дело же не в том, что вы русский режиссер и что у вас российская картина. Дело в том, что вы – фигура тенденциозная, и проект у вас амбициозный.
Михалков: Поэтому я и говорю, что это не кинокритика. Правильно?
Шакина: Я бы не сказала.
Михалков: Одну секунду. Я – человек тенденциозный, да? А есть кинокритика. Они критикуют кино или меня?
Шакина: Знаете, вы действительно настолько социально значимая фигура, что рассматривать ваше кино в отрыве от вас очень сложно.
МИХАЛКОВ: ПОТРЯСАЮЩЕ. ЗНАЕТЕ, ВЫ СЕЙЧАС НАПОМИНАЕТЕ МНЕ ПАРТКОМ СТУДИИ «МОСФИЛЬМ». ОБЪЯСНЮ. ПАРТКОМ НАПИСАЛ НА АКТЕРСКОЙ КАРТОЧКЕ КАЮРОВА: «В ОТРИЦАТЕЛЬНЫХ РОЛЯХ НЕ СНИМАТЬ». ПОТОМУ ЧТО ОН СЫГРАЛ ЛЕНИНА.
Монгайт: Это именно про вас. От вас ждут исключительно событий «номер один». В свое время ожидали, что вы будете баллотироваться в президенты.
Михалков: Правда?
Шакина: Перед премьерой «Сибирского цирюльника».
Михалков: И в «Сибирском цирюльнике» меня увидели на коне в образе императора и решили, что это моя репетиция въезда в Кремль. Ну, ребята…
Монгайт: Это логично. Ведь Родина вас видит царем.
Михалков: Вы меня кем видите?
Монгайт: Мы вас видим важнейшей фигурой в российском кино. Поэтому впервые в истории вы у нас в программе единственный гость. Мы просто не можем посадить никого рядом с вами.
Шакина: Я вас вижу титанической фигурой и при этом приятным человеком в очках.
Монгайт: Мы даже обсуждали перед началом программы, как бы так с вами провести интервью, чтобы не поддаться вашему обаянию и быть трезвыми серьезными людьми.
Михалков: Вы что, серьезно?
Монгайт: Абсолютно.
Михалков: Скажите, пожалуйста, – мне жутко интересно, – а как это вы делали? Как вы убеждали друг друга, чтобы не поддаться обаянию?
Шакина: Мы репетировали. Мы посадили перед собой человека и сказали: вот это Никита Сергеевич Михалков. Как мы будем себя с ним вести?
Михалков: Это самое интересное как раз – вот что вы делали, когда вы посадили