Колокол по Хэму. Дэн Симмонс
для гостей, – сообщил Хемингуэй, распахивая низкую дверь и входя внутрь. – Эта комната служит штабом „Хитрого дела“. Спальня у заднего фасада.
В „штабе“ имелся длинный стол с расстеленной на нем большой картой Кубы – она была прижата витыми морскими раковинами и камнями – и стопкой картонных папок. Хемингуэй аккуратно открыл дверь в крохотную спальню и указал рукой с бокалом на низкий платяной шкаф. Я спрятал в нем свои сумки.
– Ты привез с собой оружие? – спросил писатель.
Утром он спрашивал, ношу ли я с собой оружие, и я ответил отрицательно. Теперь я вновь ответил тем же. И это была правда – накануне вечером я спрятал свои оба пистолета, 8-и 9-мм калибра, в явочном доме.
– Вот, – сказал Хемингуэй, вынимая пистолет из-за пояса и протягивая его мне рукоятью вперед.
– Спасибо, не надо, – отозвался я.
– Храни его в ящике прикроватной тумбочки, – сказал Хемингуэй, по-прежнему держа пистолет за ствол так, что дуло было направлено ему в живот.
– Спасибо, не надо, – повторил я.
Хемингуэй пожал плечами и вновь заткнул пистолет за ремень.
– Это тебе, – заявил он, подавая мне бокал.
Поколебавшись мгновение, я протянул руку, но прежде чем успел его взять, Хемингуэй поднял бокал, кивнул мне и выпил сам. Потом опять протянул бокал.
Я понял, что это нечто вроде ритуала. Взяв бокал, я выплеснул в рот остаток. Виски. Не самый лучший. От него у меня заслезились глаза. Я вернул бокал Хемингуэю. Было всего половина пятого вечера.
– Готов к экскурсии?
– Да, – ответил я и вслед за писателем вышел в относительную прохладу штаба „Хитрого дела“.
Экскурсия началась с колодца, в котором утопился человек.
Хемингуэй провел меня мимо теннисных кортов, плавательного бассейна и главного дома, потом мы прошли по саду и заросшему сорняками полю к маленькой, но густой бамбуковой рощице. В миниатюрных джунглях пряталось кольцо из камней с металлическим щитом. Судя по влажному воздуху вокруг и доносившимся из него промозглым запахам, колодец был старый.
– В прошлом году, – заговорил Хемингуэй, – бывший садовник поместья бросился в этот колодец и утонул. Его звали Педро. Старик Педро. Его нашли только четыре дня спустя. Один из слуг заметил стервятников, кружащих над колодцем. Неприятная история, Лукас. Как ты думаешь, почему он это сделал?
Я посмотрел на писателя. Он это серьезно? Или затеял еще какую-нибудь игру?
– Вы знали его? – спросил я.
– Познакомился с ним, когда мы переехали сюда. Попросил его не обрезать растения. Он сказал, что в этом и состоит его работа. Я ответил, что отныне его работа будет заключаться в том, чтобы „не“ стричь растения. Он уволился. Не смог найти другую работу. Вернулся через несколько недель и попросился обратно. Но я уже нанял другого садовника. А через неделю после того, как я отказал ему, старик утопился в колодце. – Хемингуэй скрестил волосатые руки и замолчал с таким видом, словно я должен был отгадать эту загадку, если хочу участвовать в „Хитром деле“.
У