Пролегомены российской катастрофы. Часть I. Пролегомены октября 1917. Рудольф Бармин
Мэсси. Николай и Александра. М., Интерпракс, 1990. С. 30.). Через два года этот мальчик стал императором, а инфантилизм стал визитной карточкой всей его политики. В день смерти отца Николай признавался великому князю Александру Михайловичу: «Я не готов быть царем. Я никогда не хотел быть им. У меня даже нет понятия, как разговаривать с министрами» (Указ. соч. С. 45). Эти «царские достоинства» «украшали» его деятельность до самого отречения. Признаться бы юному царю, что его голубой мечтой было стать не царем, а командиром любимого им Лейб – гвардейского гусарского полка (Гурко… С. 13). Предощущал, наверное, что это – его потолок, да династические вериги предопределяли другую ношу – шапку Мономаха, не по душе, не по плечам. Так и правил, как Бог на душу положит, «спустя рукава». Что было не совсем обычно для молодого царя, так это повышенная религиозность, качество далеко не главное для носителя короны. Правда, склонность объяснимая, если принять во внимание, что воспитателем Николая, как и его отца, был Победоносцев, «злой гений» России, строжайший ревнитель православной нравственности. По Победоносцеву, самодержавие и православие – вечные скрепы Российской империи, а всякие там конституции, парламенты – от лукавого, которых никогда в России не будет. Парламент, свободная печать, сплошное образование народа и прочие прогрессивные общественные веяния подвергались Победоносцевым остракизму, осмеянию, как явления, расшатывающие государственные устои.
Но почему эти явления возникают и постепенно планетарно расширяются, главный российский «законник» не объяснял. Победоносцев истерично в 1896 году предрекал: «дети наши и внуки дождутся свержения этого идола (парламентаризма, – Б.)» (Ольденбург С. С. Царствование императора Николая II. Белград. Т. 1. С. 42). Дети и внуки и он сам дождались торжества этого идола – открытие Госдумы в апреле 1906 года! А ведь было у царского наставника немало разумных рассуждений, например: «Вся мудрость жизни – в сосредоточении силы и мысли, все зло – в ее рассеянии» (указ. соч… Т. 1. С. 44). Только приходится удивляться, почему более чем за 20 лет он не научил этой мудрости своего ученика – Николая II, ограничившись курсом православно-самодержавной рутины, вбив ее догмы в головы детей Алексанра II и Александра III?! Усвоив мертвые истины реакционной утопии, они до последних дней верили в их непогрешимость. С первых дней царствования Николай II попал в плен своих многочисленных дядей, значительно старших по возрасту, политически более опытных и обладавших более сильной волей. Если Александр III одной своей фактурой сдерживал амбиции своих многочисленных родственников, то малорослый и слабовольный Николай, лишенный царственного величия и абсолютно неподготовленный к роли повелителя России, попал почти в полную зависимость от их советов, на многие годы продлив свое политическое младенчество, не преодоленное до последних дней. Политическое опекунство дядей в будущем сменилось опекунством царицы, что в конечном итоге имело трагические последствия как для династии, так и для России. Николай