Царица роз и три папы. Янина Корбут
к примеру, отвечал за чистоту посуды: загружал и разгружал посудомоечную машину. Но все время ныл. Вот и сейчас, кряхтя и охая, заявил:
– Эта возня с посудой ущемляет мое достоинство!
– Там дверца иногда захлопывается. Так ты своим достоинством перед посудомоечной машиной не размахивай. Или руками мой, – осекла я его и снова повернулась к папе № 2.
– Так что там с мамулей?
– Амба, – уронил голову на грудь тот. – Только ты уехала, она сразу же сняла стресс нашим самым дорогим вином. И отрубилась прямо в кресле. А потом ей приснился какой-то Миний Лафорий.
– Кто? – округлила я глаза.
– И я о том же. А она разбудила меня посреди ночи стуком в дверь и заставила записать эту абракадабру. Твердила, что это что-то очень важное. И что ей срочно нужно обратиться к родологу. Это кто-то типа проктолога?
– Нет, проктолог ищет проблемы в задней точке, а родолог – в твоем прошлом, – вклинился «умная сова» Славик, а папа № 2 заявил, что его прошлое – одна сплошная задняя точка. И едва не ударился в свои любимые воспоминания о лихих 90-х.
– А потом мамуля потребовала принести ей томик какого-то Чичибякина.
– Бориса Чичибабина? – ахнул Славик, в восторге закатив глаза.
– Во-во, бабина, – покивал папа № 2. – Сечешь тему, дрищевастый! Надо третьего спросить, что бы это значило? Может, белая горячка?
– Папа номер три сейчас в медитативном полусне, – развела я руками. – Лучше его не тревожить. Сегодня он обещал вернуться, у него сеанс спиритизма с бабушкой Сирануш.
Папа № 2 вздохнул, давая понять, что он думает и о спиритизме, и о бабушках. А я пошла искать родительницу.
Мамулю я застала на диванчике в холле, под пальмой в кадке. В кадке была пальма, не мамуля. И это уже радовало. Родительница что-то яростно наяривала в своем телефоне. Тот прямо-таки ходил ходуном. Я заглянула через ее плечо и поняла, что мамуля отсылает всем какие-то демонического вида картинки.
– Ты зачем папам шлешь такие страшные фотки? – ахнула я. – Это что, грибок ногтя?
– Он самый. А чтобы они меня из своего дебильного чата исключили, – мстительно протянула мамуля, прикрепляя к сообщению еще один поврежденный грибком орган.
Такое вслух я произнести не могла. Зато мамуля продолжала разглагольствовать:
– Взяли моду, наделали чатов: без Дарины, без Славика, без первого отца, без второго отца, без третьего. У меня уже есть чат, где состою только я. И вот этот чат меня устраивает: ни тебе сплетен, ни интриг, ни расследований. А то прямо хочется повесить табличку у входа: «Осторожно, повсюду люди, которые знают, как нам лучше жить».
Я порадовалась:
– Между прочим, раньше ты тоже усердствовала. Вот и отлично, что хоть ты поняла: лезть в чужую жизнь – это зло.
– Вот именно. Особенно когда в своей все не ладится.
– Ты про то, что второй отец расстался с Марьей-искусственницей?
Мамуля мстительно ухмыльнулась:
– Ну,